Три сотни оттенков заката

Одиночества каторга… Сколько их в жизни бывало…
милосердных, жестоких и верных, как пёс, одиночеств?
Одиночество с запахом мяты, лаванды, сандала…
терпким привкусом дзэна и плахой удушливой ночи.

В горьком дыме костров задыхалось озябшее лето,
как античный герой прикрываясь кленовым листом….
Одиночество рифмы швыряло в тетради поэтов
и давило на плечи, как крест, явно спутав с Христом.

Всё идёт, как обычно, и строки рядятся в пророчества,
выпекаясь в единственном вдохе… Но дрогнет рука…
и тебя на лопатки положит фантом Одиночества,
осушая колодец души в два неполных глотка.

Не по собственной воле становятся люди пророками -
Одиночество балует избранных пиком внимания:
батарейки сердец заряжает вселенскими токами,
подключая к источнику мудрости клеммы сознания,

заставляет записывать мысли, толкает на искренность,
осязать позволяя три сотни оттенков заката.
А предание миром анафеме – плата за избранность.
Рассчитаться придётся, мой друг. Не сейчас, так когда-то.

Пусть пропитаны им, словно талой водой, дни весенние…
и укрыто им прошлое, словно сугробами снега…
Для одних одиночество – крест, для иных же – спасение,
будто слово молитвы… как рунный фетиш оберега.

Жаждет сделать богатым и дарит молчания золото,
но едва опадут суетливого дня килогерцы,
в тишине ощутишь, как врезается в рёбра – шпангоуты,
претендуя на титул перпетуум мобиле сердце.

Возмутитель спокойствия… счётчик прожитых секунд…
Разве вспомнишь о нём в толчее бытовой суматохи?
Достаёт Одиночество старенький свой «Ундервуд»
и сбивает в поэмы прожитого времени крохи.

Одиночество брошено камнем на чашу весов,
оказалось весомей всего, с чем столкнулся когда-то:
мы срослись, как удавка ошейника с брошенным псом…
мы на пару смакуем три сотни оттенков заката…

Чья бы ни была в том вина – пьём друг друга до дна …