Бледнее даже, чем в снегу мел, –
пред Вами, склонной озарять,
сижу, потупясь, как игумен,
попавшийся на козырях.
Сгорая со стыда, безлико,
словно последний из плутов,
цежу своей отваги лихость
через сомнений решето.
Признание на дне колодца
души, где утопив ведро,
мне не достать, и сердце бьется,
как пойманный ладонью дрозд.
За окнами весны истерика...
Срываясь в пропастей верлибр,
к вам речь моя водой из Терека
кружит, несется и бурлит.
Чтоб грезя за глаза безглазо,
грозы угрозы оглазеть,
с надрывом из небесных пазух
сверлящей молниями твердь. |
