Пустуют качели,
Они твое детство застали.
Пустуют дома,
Отныне ночлег для бродяг.
Ты бегал ребенком глухими дворами.
Ты здесь каждый угол родным называл.
Заброшенно все,
Притихли серые улочки.
Разрушенный мир,
За голым и мрачным окном.
Здесь вечером семьями радио слушали.
Когда-то за самым обычным столом.
Пылятся на полках,
О подвигах мудрые книги.
Пылится гитара,
Забыл, не решился забрать.
В потемках давно ее струны утихли.
О как ты умел на ней славно играть.
Повсюду дождем,
Измучены дряхлые крыши.
Повсюду блуждают,
Голодные стаи дворняг.
Ты помнишь, с соседским, мальчонкой дружили.
На велике папином днями гонял.
Стоят развалюхи,
Стенают от сильного ветра.
Стоят неподвижно,
Останки счастливых времен.
Желал убежать поскорее из детства.
А взрослые жили сегодняшним днем.
Вокруг ни души,
Ни плача, ни громкого смеха.
Кругом у дорог,
Разбросан игрушечный склад.
Валяется где-то мишутка бардового цвета.
С которым в обнимку любил засыпать.
Взывают к тебе,
Сквозь годы старинные песни.
Взывают смиренно,
Лишенные солнца места.
Тебя ослепила, внушила свои интересы.
Тобой управляет и гонит вперед суета.
Вернись на минутку,
Пройдись глухими дворами.
Вернись на мгновение,
Отцовский найди лисапед.
Пустые дома отозвались, ребенка узнали:
«Ну здравствуй детеныш. Родной человек!» |
