Задумался у неба знакомый фабулянин,
Знаток стихов и стеба, но вовсе не татарин.
Он провожает друга, артиста из театра,
Тот дал по утру дуба, все повторяя мантру.
Уходят с поля жизни, оплакивал потери,
Красивый в рейхе Штирлиц, гестаповские звери.
А Мюллера призвали небес далеких силы,
И группенфюрер прыгнул, хотя и слыл строптивым.
Оплачет на прощанье страна смерть человека,
От самой светлой рани, и до скончанья века.
Каких сынов Россия теряет в лихолетье,
Где нам найти такого, закончу я куплеты.
Меня рыданья душат и слезы льют рекою,
Прощай мой друг послушный, потомок Броневого.
В последний раз прослушай аплодисменты люда,
А мы развесив уши, не прикоснемся к блюдам.
Покуда ты, сердешный, глядишь на нас ретиво,
Как друг помянет водкой, не сморщившись брезгливо. |
