Трещали мачты, рвались паруса
И волны били бешеным накатом.
Исчезла горизонта полоса,
Разверзшись, молнии метали небеса,
На миг взрывая черноту заката.
Волчком крутился брошенный штурвал,
И мрак небес с морскою бездной слился.
Валил фрегат свирепый ветра шквал.
И правду сказано: кто в море не бывал,
Тот Богу толком сроду не молился!
Погиб фрегат, дожив свой славный век,
Погибли люди, кончилось всё просто…
И уцелел один лишь человек,
Когда волна, смиряя дикий бег,
Его швырнула на безлюдный остров.
Тот человек восславил небеса
И море, чуть не ставшее могилой.
А вера вновь творила чудеса,
Под шелест волн и птичьи голоса
В него вливая жизненные силы…
Тянулись дни в молитве и трудах,
Обжил тот человек безлюдный остров:
Построен дом, есть ложе, есть очаг.
Лишь одиночество терзает по ночам,
И справиться с уныньем так непросто!
И вот однажды страшная гроза
Опять пришла на остров из-за моря.
Утихли разом птичьи голоса,
Блеск сотен молний ослеплял глаза,
И рокот грома с молниями спорил.
Война стихий! Что может человек,
Когда природа буйствует, как львица?!
Один лишь день сойдёт за целый век!
И остаётся, вторя имярек,
Молиться к Господу!
Как в судный день молиться!
…Прошла гроза, и солнце вновь взошло.
Но страшная представилась реальность:
Всё ураганом диким сметено,
Горит и лес, и ветхое жильё –
Природе незнакомо слово «жалость»!
И человек, не выдержав, взроптал,
И в небо понеслись слова иные:
«За что?!! За что меня Ты наказал?!!
Я так молил! Я так к Тебе взывал!
Но отрекаюсь от Тебя отныне!»
И он упал, как битый палкой раб,
Чьим жалобам хозяин злой не внемлет,
Как на лету подстреленный журавль…
А вдалеке трёхмачтовый корабль
Держал свой курс на выжженную землю.
Он подплывал, как чудо! Как мечта,
Что былью неожиданной явилась!
Прощай унынье, голод, нищета
И одиночества глухая немота,
Что дольше вечности на острове том длилась!
Вступив на борт, герой наш зарыдал.
И слушал он, от счастья полупьяный,
Как чёрный дым смотрящий увидал,
И капитан направил свой штурвал
На одинокий остров безымянный.
И "волк моркой" улыбки не сдержал.
Он, капитан, просоленный до хруста,
Рассказывал, что,
если б не пожар,
Он никогда б
не отклонился курсом... |