Не надоело? Чего теперь поделать,
Нет кормчего, чтоб в мире добром править.
И нет от ангела ни проблеска и следа,
Осталось за углом прохожих грабить.
Не сбросит человечество вериг,
С рождения наследие в обмане,
На камни унесет спасенья бриг,
В веселом голубом тумане.
А ведь спасения величье где-то рядом,
Его икать не надо, вот оно.
К нему бегут неумные бригады,
А меж камней и луж одно дерьмо.
В преступный мир он вышел из утробы,
Пречистой матери в звезды великой час.
Пришел во свет без умыслов и злобы,
Чтобы спасти пришельцев иже нас.
Задумка Высшая внесла поправки с неба,
И зачесалась в мыслях неба плоть,
Кто подчинен был зависти и гневу,
Принялся чепуху молоть.
И вроде в здравие и в добром адеквате,
Чего от Рима можно было ждать.
Лишь прокуратор, нету адвоката,
Решение одно: тот час распять.
Без жертвы нет спасения и славы.
И Он пошел не проклиная нас,
Вселенская у ног Его держава,
Рождалась в тот заветный час.
И кровию омылися просторы,
Нет выхода, попралась смертью смерть.
И мы у врат за каменным забором,
Познали неба сладостную твердь. |
О, грешный Мир, о, Век жестокий!..
На пике грязном куража,
Забыв первичные истоки,
Скользим по лезвию ножа.
В бреду агонии предсмертной,
Святой бальзам нам не испить,
Рукой (но чьей?) «любви безмерной»,
Судьбу новее не скроить.
Пока не поздно, нрав упрямый
Смирив, склониться б перед Творцом!
Но Мирроточит Лик слезами,
Непостижимыми умом.