Включив мигалки, по шоссе
несутся белые машины,
молотят снежное глясе,
взметают гейзер грязи шины.
Ночь подступает к нам в упор
и раздирает рот в зевоте.
Взвывает жалобно мотор,
когда юзим на повороте.
Как одиноко в этот час.
Спят петухи, не тянут утра.
И лишь сирена – божий глас –
ревет – и реже тьма как будто.
...Уходит медленно клиент,–
Но скачет зайцем санитар,
колдуют фельдшер с доком-хватом,
дефибриллятора удар
идет синхронно с чьим-то матом.
...Харона челн опять пустой,
его рука весла не тронет.
Он оклемался – наш герой...
А нас диспетчер дальше гонит
дорогу жизни проложить
через сердечную блокаду.
Не хочешь жить – заставим жить.
Мы здесь, и будет все, как надо.
Навстречу мчатся фонари,
столбя отчетливо мгновенья.
И стерты ластиком зари
все наши мелкие боленья.
И значит снова будет день.
Кому-то в сон, кому-то – встречи.
Ну, а когда настанет вечер,
мне просыпаться будет лень.
1987. |
на мой, конечно, взгляд, из текста.