ЭНДИМИОН
Г.В.Лонгфелло, 1807-1882
Взошла луна, затмив всех звёзд алмазы,
И свет её златой разлился разом
На зелень рощ, полей, лугов,
Коричневые тени от дерев запали,
Река сверкнула белым серебром,
Как будто, задремав, Диана
Свой упустила лук блестящий
Среди равнины на зелёный дол.
В ночь столь безмятежную как эта
Дианы поцелуй Эндимиона разбудил,
Когда он в роще сладко спящим был,
Совсем не помышляя о любви утехах.
Как поцелуй непрошенный Дианы,
Любовь нас тоже посещает -
Ни голос и ни звук не нарушают
Тогда её глубокий страстный взгляд.
Она свободна и желанна,
Она прекрасней всех наград.
Избранников своих любовь находит
В тиши укромной и наедине
Им ветви распрямляет, чья так глубока тень,
Забытых жизнью, чья молчит душа,
Глаза закрытые целует
Того, кто спит иль полудремлет.
О измождённые сердца! О эти сонные глаза!
Поникших души, чья судьба
Болью, страхом преисполнена всегда,
Вы снова влюблены! О, да!
Никто не проклят уж судьбой,
Не бросит никого любовь.
Но есть немного языков, -
Иначе откликаются они на зов.
Как бы невидимо взмахнули два крыла,
Небесных струн коснулось дуновенье
И еле слышное раздалось пенье:
«Ну, где ж так долго ты была!».
1842
Черновик: 1 сентября 2016 года
Henry Wadsworth Longfellow, one of the "Fireside Poets," wrote lyrical poems about history, mythology, and legend that were popular and widely translated, making him the most famous American of his day.
ENDYMION
Henry Wadsworth Longfellow, 1807 – 1882
The rising moon has hid the stars;
Her level rays, like golden bars,
Lie on the landscape green,
With shadows brown between.
And silver white the river gleams,
As if Diana, in her dreams,
Had dropt her silver bow
Upon the meadows low.
On such a tranquil night as this,
She woke Endymion with a kiss,
When, sleeping in the grove,
He dreamed not of her love.
Like Dian’s kiss, unasked, unsought,
Love gives itself, but is not bought;
Her voice, nor sound betrays
Its deep, impassioned gaze.
It comes,—the beautiful, the free,
The crown of all humanity,—
In silence and alone
To seek the elected one.
It lifts the boughs, whose shadows deep,
Are Life’s oblivion, the soul’s sleep,
And kisses the closed eyes
Of him, who slumbering lies.
O, weary hearts! O, slumbering eyes!
O, drooping souls, whose destinies
Are fraught with fear and pain,
Ye shall be loved again!
No one is so accursed by fate,
No one so utterly desolate,
But some heart, though unknown,
Responds unto his own.
Responds,—as if with unseen wings,
A breath from heaven had touched its strings
And whispers, in its song,
“Where hast though stayed so long!” |
