Заставила вернуться и лукавить,
И россыпь праздных ненормальных слов,
Конечно же вернулись, чтобы славить,
Обман навеянный лукавым снов.
Вот так живут века до неприличья,
И не видать безумию конца,
А неприличье заменяет безразличье,
К радению тернового венца.
Но все равно, святая кровь Голгофы,
Невидимой струей спаенье зрит.
Отводит от людей боль катастрофы,
На что надеялся истерзанный пиит.
Что дал распять себя в годину испытаний,
По воле и решению небес,
Как квинтэссенцию нагорного вещанья,
Унес собою в райский ныне лес.
И в недоступности плевков и унижений,
Сокрыта слава вечного Творца,
Откроются когда-то силой зренья,
Прекрасы тайн спасенного лица. |