Когда она впервые ненароком,
Вошла ко мне, я с лестницы упал.
И не казался нам впоследствии пороком,
Любви нескромной добрый идеал.
Он восседал на кресле у камина,
Молчал при свете восковой свечи,
Иль за столом, куда взошла Эльвина,
Писал про утро в треск ее печи.
Затем на санках улетал в села раздолье,
И там за речкой, потеряв весну в снегах,
На сердце размещал блаженство в слове,
И подражал корану, как велел Аллах.
И в забытьи беседовал с друзьями,
Среди которых деревенский старожил,
По доброй воле, или же по пьяни,
Катрен последний про него сложил.
Прости же друг, наш африканец милый,
И мы прощаем в радости тебя.
Сиди на троне гений наш красивый,
И мы согреемся тебя в строфе любя. |