Блистала красотой прекрасная Юдзу средь женщин рыбаков,
Чело высокое, глаза - озера голубые, губы - сладостная нежность,
Пленительное тело стройное красотки восхищало всех без слов,
Большой любовью рыбаки пылали к ней на океанском побережье.
Она ж любила только мужа своего, красавца юношу Фахито,
Стройного и сильного, как клен в лесу средь зелени листвы.
Пылали неизбывной страстью милые под Божеской защитой.
Брала свое природа, молодость и страсть, желание любви.
Красивой парой были, зависть вызывали у своих друзей.
Фахито утром в море выходил, Юдзу ждала его нетерпеливо
В плетеной хижине на берегу, тоскуя о любимом средь людей,
Глядела вдаль, туда, где волны лодку милого несли игриво.
Завидев вдалеке знакомый парус, дева веселилась, пела,
Встречая песней мужа, устремляясь всей душой к нему.
Сердца их бились, а она старалась встречу их ускорить, как умела.
И океан бурлил, шумел, нес лодку все быстрей сквозь тьму.
Любовь безбрежная пылала в них, сжигая буйной страстью,
Все ночи напролет в их хижине был слышен шепот озорной.
Однажды юноша на ловлю рыбы не один поплыл под небесами,
Его друзья сопровождали и, договорившись тихо меж собой,
Решили погубить счастливого избранника красавицы рыбачки.
Как будто ненароком, с лодки юношу столкнули спешно в море
И лодку к берегу направили, на крик не оглянувшись, плыли наудачу.
Фахито долго плыл, но силы иссякали, он пошел ко дну на горе.
Там, в царстве осьминогов, его приняли и дали облик свой, его меняя.
Теперь, в обличье осьминога, юноша плыл к берегу родному
И наблюдал, как милая красавица Юдзу в тоске звала его, рыдая,
Все ночи проводя на океанском берегу в слезах по мужу дорогому.
И осьминог Фахито ей принес жемчужин горсть прилежно,
К ее ногам подполз, любимого она узнала, начала его ласкать, любя.
Он целовал и обнимал ее, и щупальцами прикасался нежно,
Она услышала срывающийся шепот мужа: "Я люблю тебя..."
Так ночи в неге проводили, в сладостном томленьи бесконечном,
С любовью страстной проникая с нежностью друг в друга смело,
Забыв совсем о времени, текущем быстро в праведную вечность.
Никто не нужен был Юдзу, в ней царствовал Фахито-осьминог всецело. |
Ну, Светик... Ну ты даешь...