И снег как рыбья чешуя — наскоком
укрыл всей суммы бытия пороки.
И белоснежная нирвана
в пакибытийную пучину
сопроводила караваны
страстей людских — вот молодчина!
Пустынны улицы. Бела дорога.
И ель пушистая, как недотрога.
Лишь изредка сквозь сумрак синий
спешит прохожий — чёрной тенью
пересекает двор. И зимний
закат пленяет душу ленью.
У печки жаркой уголь от поленьев
как рыбий глаз на досках медных тлеет.
— Сюда! — вдруг крикнет голос дальний.
И смех прокатится волнами.
И снова девственно-хрустальный
мир льдисто сеет пыль над нами..
|
