Устав от вездесущих подлецов, мытарящих чужие ожиданья, я надеваю маску на лицо и ухожу к наитью на свиданье. Неузнанный запуганной толпой, свободен для любых желаний видеть… и, слава Богу, сердцем не слепой, не захожусь истерикой в обиде.
Копаюсь иногда в себе самом, особенно в период межсезоний, при этом вовсе не кичусь умом – есть в человеке качества достойней. Друзей ценю, когда они друзья, а не желающие зваться ими. Совсем не рвусь к имущим власть в зятья и уважаю данное мне имя.
Когда бываю в обществе стихов, я чувствую себя желанным гостем. Среди гостинцев, милых пустяков, я приношу с собою мыслей грозди. И мы подолгу вдохновенье пьём с приправами из терпких междустрочий. И я могу сказать им обо всём, что прячу в закуточках дня и ночи.
В оболганности жизни не ищу правдивых откровений на потребу… Приплачивать обману-палачу за безболезненность – плеваться в небо. По разному хожу, живу, дышу. Ищу вопросы к правильным ответам. И доверяю мысль карандашу, а душу доверяю силам света.
На чистый белый непорочный лист узоры фраз ложатся, как приманки. И опасения мне не указ: коль захочу, возьму узор с изнанки. Колдуют чувства над потоком слов, сбивая спесь с упрямых сочетаний. А если будет от злодейства прок – его притянет опыт на аркане.
За мыслью увлекаю строк игру. Без сожаления излишки режу. Блажа у воплощенья на пиру в промысливанье иногда небрежен. Загадки пробираются тишком в излитые потоки откровений.И поит душу тайны молоком расщедрившийся вдруг наитий гений.
Небрежностью царапая строку, потом читаю, удивляясь слову... Похоже, разобраться не могу, когда и с кем был смысл согласован… Бессонницей плачу за этот шанс притронуться к искусству лицедейства. Порой уводят душу в декаданс наитий гений и моё злодейство.
18.11.2015 |
