Предисловие:
Суть стиха в том, что дарвиновская модель развития сходна с притчей о миллионах обезьян, стучащих на пишущих машинках. Когда-нибудь, по теории вероятности, они настучат "Войну и мир" Льва Толстого. На этот бедлам накладывается пародийный образ благородного принца - обезьяньего Гамлета.
One of the Monkeys
Nicholas Johnson
I’m one of the monkeys they’ve got typing
in a room full of monkeys. It’s a play
Shakespeare wrote back in the old days
they want us to write again. So we’re writing
a play we never read. They keep inviting
strangers to watch us and the strangers say:
“They wrote ‘to be or nutti to be’!” They stay
too long if we write something exciting
but the bananas flow like wine. We know
it’s a crazy, morbid, ranting play, a stew
full of murder, love, but with a noble feel.
Shocked, I see hack monkeys come and monkeys go.
One keeper killed my father. What should I do?
I’m watching him. My teeth are as sharp as steel.
Я – ОДНА ИЗ ОБЕЗЬЯН
Николас Джонсон
Я - одна из обезьян в комнате,
Где много обезьян. Нам приказали
Пьесу напечатать из Шекспира.
Итак, мы перепишем пьесу,
Которую мы даже не читали.
Тюремщики всё время приглашают
Всё новых любознательных зевак.
В восторге гости восклицают:
«Они тут пишут 'Быть или ну быть?'»!
Подолгу гости не уходят - видно ожидают:
Ещё чуть-чуть и сочиним мы сногсшибательное нечто.
Бананы же уходят побыстрей вина;
Мы знаем, будет это экстремистская, дурная мешалда
Из разглагольствований, убийств, любви,
Но с благородными порывами.
Я удивленно наблюдаю, как пригоняют к нам
Всё новых обезьян.
Один тюремщик моего убил отца.
Что делать? Я пока слежу за ним.
А зубы у меня острее стали.
2006
Черновой перевод
|