Покаявшись, пораздавав долги,
Я медленно ползу до совершенства.
Уже неважно, какими были дни,
В объятиях любовного блаженства.
Какой задел похмельного синдрома,
Душил в рассветах лета и зимы.
Цена разврата местного Содома,
Висит над плахой ранней седины.
И я в отчаянье великого открытья,
Там на Голгофе, пав на землю ниц,
Вновь отрекаюсь от бесовской силы,
Что сватала меня на боль страниц,
Ссвести с ума, мечтая на пороге,
Открытых для признания дверей.
Тьма растворирась у лица урода,
От счастия предизбранных людей.
Еще чуть-чуть и я коснусь основы,
Забитого в безумие креста,
Еще чуть-чуть и упадут оковы,
Под милостью воскресшего Христа. |