Над городом сгустились сумерки туманом серым и кромешным,
По улицам его бежали лошади, и впереди всех - жеребец,
Их скорый бег, как наша жизнь, был тороплив и спешен,
Свободой все дышало в них, в движеньи - радости венец.
Тела их в напряженьи, независимость в осанке поэтичной,
Куда, зачем и почему направил бег табун на вираже,
Никто не может знать непредсказуемости жизни личной,
На сердце боль от цоканья копыт и тяжко на душе.
"Остановитесь", - прогудела улица машинным гулом вдруг,
Дома, деревья отразились звонко в эхе криком громким.
Напрасен зов, исчез в ночи табун под тротуарный стук,
Лишив надежды, красок ярких, жизнь остановилась робко. |
