Вот судный день, чего смутился, братка.
Ты знал, ведь я предупреждал.
Так, где твоя, морская с виду, хватка,
И где твой, преданный тебе, кинжал.
И почему дрожат твои колени,
Ты в жизни прежней был большой мастак,
До всеких полупьяных бредней,
И пальцы веером, и пошлое ништяк.
Грудь шерстенная вечно нараспашку,
Наколок синих – ой, держи меня.
Иди, сними пред ангелом рубашку,
И может быть, спасешься от огня.
А вон Всевышний, лица ты не увидешь,
Ему глядеть в твое, подлец, мурло,
На небесах считается излишним,
Иль как у вас там, просто – западло.
И ты, покоцанная бритвой, морда,
Теперь не скосишь свой поганый груз,
Под муркины фальшивые аккорды,
На наш разваленный сучарами союз.
Не трусь, однако, ты ж боец, бродяга.
Не малый оттянул по жизни срок.
Не выгляди паскудною сутягой,
Прими от неба высшей воли рок. |
Лютое Тебе!