Скоро осень приснится зиме в ожиданьи весны,
И дымок над вокзалом повиснет в предвечном молчании,
И безмолвием белым на время наполнимся мы —
Просто замерло всё в одинокой зимы ожидании.
Среди хаоса слов, словно нерв, бьётся спелая мысль:
Неужели уже никогда не проснётся Творение,
Что одни называют бессмысленным словом «жизнь»,
А иные пытаются выразить стихотворением.
Вот закат опоздал, значит, ночи не хватит на сны,
Значит, ночи не хватит, чтоб увидеть рассвет белокаменный,
И горящие звёзды растают потом, как растаяли мы,
Чтобы ночью вернуться. Да только куда, и ко времени ль?
Снова осень развесила листья сухие, раскрасила.
Только мёртвых железных крестов ворвалась череда.
Я не верю, что пуля, скосив траекторию, смазала.
Да только всё исправимо, и жизнь, как и смерть, не беда…
Я приветствую мёртвый сезон подогретым портвейном.
Рядом нет никого — все по норам своим разбрелись:
Сочиняют семейный уют с ароматом кофейным,
Да судить их, иль нет — ты, поди, теперь, разберись…
Светом бледным затоплена сонная лунная комната:
Жизнь ночных фонарей пробирает тяжёлый туман,
И становится полночь хозяином зимнего города,
Где владыка-декабрь отпевает забытый обман…
(23 час. 45 мин.) 31. 12. 2005 года.
(Из сборника «Поражение», декабрь 2005 — лето 2006 года.)
|