Бабы семечки щелкали, патефон скрипел вальсочек,
А танцоров толькое двое, при медалях, в галифе.
Что постарше - рябоват, метр с небольшим росточек,
Молодой, тот без руки и немного подшофе.
Комнатушка небольшая, на окошке занавеска,
Душновато ! Ну а как же, если женщины в соку.
Эти двое, в кирзачях, поначищенных до блеска,
Знают, каждая не против чуть прижаться к мужику.
С "мелким " кружит Ефросинья, грудью трётся о медальку,
К ней давно "неровно дышит", только вид не подаёт.
Однорукий наш герой прижимает в танце Вальку,
То прощупает ей спинку, то за талию возьмёт.
Патефон не наш - трофейный и всего лишь две пластинки,
Третий год одно и тоже, как закончилась война.
Но в деревне завсегда ждали эти вечеринки,
И встречала их берёзка величава и стройна.
...До сих пор так и шумит, будто шепчет тот вальсочек,
Тем, кто нынче на погосте, на заброшеном лежит.
Той деревни нет уже, только памяти кусочек,
Поминальным огонёчком где-то в церкви задрожит. |
