Зашел в кабак, там интерьер прекрасен,
И сходу двести граммов накатив,
Вдруг понял, что порыв мой был напрасен,
И мир вонючий, все же примитив.
Ни мысли свежей, нет и теоремы,
Что подвела бы разумы людей,
К проклятиям разврата и измены,
И породнила б тысячи людей.
Тогда б округи злющие собаки,
Не стали б барда яростно кусать,
И выходцы из городской клоаки,
Смогли бы на скамейках парков спать.
И старый мент, с промазанным оружьем,
Не прогонял бы рваных бедолаг,
Что так близки, по крайней мере, дружны,
Сроднил их временем неистовый ГУЛАГ.
И Бог Всевышний наставляя планы,
Определил: да будет проклят мир,
Когда супругу первого Адама,
В кустах ублажил радостный сатир. |
