Я помню наш последний вечер
Твои глаза, слеза, прорвавшись сквозь плотно стиснутые веки.
Скольжение куда-то вниз
Почти пустой перррон, ты супротив окна, одна, машешь рукой
Губами требуя, не уезжай, постой.
И мой воздушный, поцелуй последний
И сердце готовое к тебе лететь, рвалось на пополам.
А там, как пограничный пост с отцом маман .
И ни о чём, так просто путаются мысли, всё лето без тебя
Нет, это же не мыслимо, всё лето без тебя, твоих ресниц на взлёте голубого дня.
И отражённый свет, в ответ, не послужил благословеньем, а мукой и будущей разлукой.
О небо! Чернь что между нами пролегла, сейчас, лишь в свете фонаря рассеялась и
где-то разместилась по углам и ждёт и ведь дождётся, когда настанет час разлуки нашей.
Минут не досчитаются часы, колёса застучат в тиши и тихо поплывут вагоны в даль.
И я увижу, твоё долгое прощай и как барьер за тамбуром маман с отцом, меня на веки обозначат подлецом.
Лишив нас поцелуя на прощанье, я не посмел пройти этот заслон.
Ты ж постеснялась и лишь рукою долго, долго машешь мне вослед.
Тебя уж нет, а я смотрю на выбранную точку, чуть дыша, а в мыслях всё твержу: «О Боже, как ты хороша!»
Тебе четырнадцать, а мне чуть-чуть шестнадцать.
Я только что губами прикасался. К твоим непрошеным слезам. Всё это там. За горизонтом чёрной полосы, осталась ты, одна, идёшь и сквозь потоки слёз твердишь, что любишь лишь меня…
А я тебе, в ответ шепчу, прости. |