Пробрал меня ветер до самых костей.
Пришёл я домой и улёгся в постель.
Спокойно текла моей крови река...
И вдруг я почувствовал рядом врага.
Во тьме затаился невидимый враг –
Окутал меня одиночества мрак.
И мне говорит он: “О, мой господин,
Сейчас мы с тобою один на один.
Доверься – тебя никогда не предам.
Входи в одиночества сумрачный храм.
Чтоб спрятаться сердцу, есть мгла и гранит,
А душу – тоска ледяная схранит.
Пусть ветер завистливый бьётся в окно,
Никто не увидит нас – в храме темно.
Выкладывай всё, ничего не храни,
Никто не услышит нас – мы тут одни”.
Вошёл в его храм я. И будто ослеп.
Сказал ему: “Это не храм – это склеп.
Боюсь я тебя и твоей темноты”.
А он мне: “Не бойся, ведь я – это ты”.
Так больно сдавил моё сердце гранит,
Горячую душу тоска леденит.
И я заметался, как пойманный зверь,
Ищу темнотою укрытую дверь.
И враг мой сказал: “До чего ж ты горяч.
Тебе тяжело – ты немного поплачь”.
Взглянув в темноту, я ответил врагу:
“Я плакать от боли своей не могу.
Могу, забывая про гордость и стыд,
От счастья заплакать, по-детски, навзрыд”.
И враг отступил. Всё же, мрачность храня:
“Бываешь ли счастлив?” – спросил он меня.
Очнулся я. Комната света полна.
И яркое солнце стоит у окна.
“Давно тебя жду”, – мне оно говорит.
И я, как ребёнок, заплакал навзрыд.
1968 |
