| | Стихотворение «Поэма. По ту сторону Поэта, 4. Дорога к замку Сатаны» | | «4, Дорога к замку Сатаны» |  |
Поэма. По ту сторону Поэта, 4. Дорога к замку СатаныОглавление
1. Тоска двойника
2. Кощей и Бестия в гостях у Поэта
3. Гибель Поэта
4. Дорога к замку Сатаны
5. Бал у Сатаны
6. В замке рыцаря Скупердяя
7. Первые подвиги в Аду
8. Звуки Ада
9. Пираты Ада
10. Адское болеро Змия
4. Дорога к замку Сатаны
Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове .
О бойся Бармаглота, сын!
Он так свирлеп и дик,
А в глуше рымит исполин –
Злопастный Брандашмыг!
...
Льюис Кэролл «Бармаглот»
Перевод Дины Орловской
Мерно шли вниз к замку Сатаны.
Стены, камни ступеней
в красных всполохах теней
пляшут в скалах адовой страны.
Копоть, треск, смрад дыма и огня
жира в плошках и жаровнях
нежных ляжек грешниц.
В чаде факелов едва видны перила лестниц.
Крики, муки, пытки, свист и визг розг
в рупоре воронки Ада.
Будто шприцем ввели трупный яд в мозг:
для сравнения гора Голгофа - место мира, лада...
Здесь не кущи Рая, а скорей подвал де Сада.
Бал у Беса лишь предтеча
вечных мук в кругах Ада.
Лучше пасть героем в поле от меча.
Было тошно от земной воды и пищи.
Ком в горле жабой растопырил лапы.
Мысль, как камень из пращи:
Вверх дороги нет. Только вниз, по этапам.
Кролик бодро прыгал рядом взад-вперёд.
Будто знал всё наперёд,
что будет хорошо и весело.
Всё вокруг ему мурлыкало и пело.
Кролик вдруг икнул, исчез,
как в лесу индеец-ирокез.
Мне на плечи лёг Чеширский Кот.
- “Кролик, это ты?”
“Я, конечно, буркнул, спрыгнув с плеч.
Здравый смысл и здесь дал течь?
Надо нам плясать от печки, как величать мессира?”
- “Можно Вик или Виконт без сиров и мессиров.
Братец, а как стал ты вдруг котом?”
“Виконт, я многое могу, - оставим это на потом.
Кстати,.. хорей изрядно надоел. Мне ямб привычней.
Любым героем сказки Кэрролла могу я стать,
если скажешь заклинанье зычно:
‘Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове.’
А чтоб в себя, Кроля, вернуться,
то шиворот-навыворот
сказать на той же мове
и рот скривить при этом: -
‘Как мюмзики в мове.
И хрюкотали зелюки,
Пырялись по наве,
Варкалось. Хливкие шорьки.’
Вам не понять - классическим поэтам,
поэтику зелюков,
когда в любви мюмзикам
хрюкочут хливко без всяких экивоков.
- “А мне, Виконту, как тебя вернуть?”
“Виконт, придумай здесь, сейчас
волшебный текст и я вернусь тотчас.
Попробуем рискнуть?
Сложней всего мне стать с налёта Бармаглотом
приходится добавить две строки:
‘О бойся Бармаглота, сын!
Он так свирлеп и дик.’
Я сам его боюсь — мне проще стать Котом.
Итак, твои заклятья-строки?”
- “Братец Кролик, например, такие:
‘Кролик, Кролик,
из одной улыбки Кот,
доведёшь меня до колик.
Ты не Кот.
Не полиглот, не котоглот,
не Бармаглот.
Ты просто Кролик,
Братец Кролик.’
“Неплохо. Помнится легко.
Итак начнём. Я стану Бармаглотом.”
Раздался шип и вой и что-то страшное,
как грозовое облако с когтями и шипами,
повисла шея ящера с огромной пастью.
Я прыгнул в расщелину пещеры.
С испуга в забытьи пробормотал
волшебные слова.
В траншее тихо, тихо стало.
На Кролика бесшумно падала сова.
Был Кролик, - стал улыбкою ленивого кота.
Ударом лап, укусом рта
отгрыз сове и нос и шею.
Как следует полакомился ею.
Вокруг валялись пух и перья.
Дивился я своей победе на дуэли с Тенью -
над этой карнавальной чехардой зверья.
Ответил Братец на мысли Вика откровенно:
“Пока я Тень твоя - угрозы нет поэту Вику, -
изрёк блудливый Братец Кролик.
Кто против нас - тому придёт конец, -
какой бы ни был он хитрец, законченный подлец!
И даже сонм чертовок и чертей
помочь не сможет Сатане
в его Аду, в его стране,
где не жалеют ни детей ни матерей.”
Пора бы спать, как ни крути, -
ведь, завтра бал для новичков у Сатаны.
А нам идти еще идти,
как от Москвы до Астаны...
Раздался стук стеклянных каблучков.
К нам шли из красного кварцита туфли.
Кролик задрожал с испуга - их укус таков:
смертельней пауков и змей планеты всей.
Убить всю живность могут Ада
одной лишь каплей яда.
Не действуют на нечисть, Сатану, чертей.
Существ из сказок - плод фантазии детей.
Внутри кварцита алым пламенем
клубились луны, руны, письмена.
Читать судьбу, что было, есть и будет
они могли и насылать на душу бред...
С ногами рядом смертельные рубины Туфель.
Внутри раскрылся кошелёк или портфель
и выпали листки на гербовой бумаге.
Рубины Туфель взмыли в воздух и пропали.
Узор похож на хетскую клинопись,
на руны хоббитов скоропись.
Разгадку мы оставим на потом.
Не знают шифра Кролик с улыбчивым Котом.
Итак скорее спать, спать, спать...
Взметнулся вверх дракоша Бармаглот
“Я тихо полетаю - открыл он пасть,
не проскользнёт ни птица, мышь и крот.”
На утро тут и там валялись шкура,
в крови скелет и хвост поленом.
Из сказки Серый Волк подкрался ночью сдуру,
чтоб стать мешком костей и тленом.
Кругами Кролик маршем с барабаном
ходил победно по поляне
и вёл такие речи: “Виконт, ты только глянь
какая туша, - хоть в печь мечи.
Не плачь, я понимаю - царевич вскачь
на волке больше не поскачет.
Хи-хи!.. Ну разве, что на кочерге. Апчхи!...
А, впрочем, это ничего. Спасу его.
Сюда слушай - как говорят в Одессе,
Иван Царевич - конюх Беса,
а Серый Волк вожак на псарне.
В Аду спасают всех таких балбесов.
Ты видишь птицу на сосне?
Это ворон Nevermore, здоровый как собака.
К чёрту, такого увидать во сне.
Но в душе он добрый - только с виду бяка.
Даже я его боюсь во всех моих обличьях.
Сгребет в котомку кости, взмоет в облака
и окунёт их с мёртвою водой ручьях.
Будет так и эдак долго-долго полоскать.
Они срастутся. Мышцы, мясо нарастёт.
Потом кар-р-р к озеру с живой водой.
Замочит тело, волк воспрянет и в полёт
к кормушке в Замок с заслуженной едой.
Смотри на циферблат - пора идти вперёд.
До полночи четырнадцать часов.
Ворота замка будут для гостей
и слуг чертей открыты настежь.”
По дороге выглядывал то череп из кустов,
то рожицы чертей совсем еще детей.
Странно, - ни пить, ни есть - курить хотелось невтерпёж.
Решили сесть в кустах дороги на привал.
Давай-ка Кролик становись Гусеницей с кальяном.
И вот Гусеница лежит на шляпке гриба,
лениво кольца дыма нижет вереницу.
В ножке гриба дверца и оконце — ну, почти изба.
Минут пять пауза. Вопрос: “Ты кто?”
- “Поэт Виконт. А ты?”
“Знаю. Хочешь покурить?”
- “Всё знаешь. Что тут говорить...
Переведи, пока есть время покурить.”
Даю всезнайке туфелек шифровку.
С ленцой достала лупу в чепчике плутовка.
Я облако успел вдохнуть трубой кальяна.
Пока она уткнулась в лист пытливо, рьяно.
Листок вдруг бросила мне в руки.
Опять задумчиво пустила кольца дыма,
потом сказала, нехотя со скукой:
“Ты нужен им живой сейчас в Аду
и если будешь с кем-то на ножах и не в ладу,
то хлопни СОС в ладони -
из ничего везде появятся ОНИ.”
- “Как хлопать мне сигнал?”
“Ты сам подумай или лень?
Cказать, что в дзэн
хлопок одной ладони?”
Гусеница вползла в грибницу через дверь.
Сказала под конец: “Ты Туфлям верь.
За помощь выполнишь
всего одну их просьбу лишь.
В скрижалях сказано: Виконт, поэт
в алмазах Туфельки вернёт
на ножки девы Белоснежки.
Внимание! Сумей добыть серёжки
из красного рубина, как капель
кровавых слёз детей в купели мук,
что Беса мать в ушах носила
пока сильна была, красива.”
Задумчиво Виконт продолжил путь.
Его всё больше охватывала жуть -
костлявыми руками сдавливала грудь,
вливала в горло плавленный свинец и ртуть.
Вот замок Сатаны - пришли точь-в-точь.
Прошли подъёмный мост и водный ров.
На зубчатой стене раздался трубный рёв.
Часы на башне пробили полночь.
Зловеще пала тишина.
В спираль свернулись
низина духа и вершина.
Вошли и обернулись,
когда сигналом
закрыть ворота
взлетела в небо
зелёная ракета.
Привидилось и показалось
на мост заехала карета.
В упряжке то ли лось
с огромными рогами,
а может конь Пегас
с прижатыми крылами.
На облучке в цилиндре кучер,
похожий на Грача...
18.01.2015
***
Продолжение следует... |
|
| |