Буран сметает свежую порошу,
Чрез первопуток, в мёрзлые поля.
И, обжигая ветром лютым кожу,
Вдруг затихает, бело мне стеля.
А я иду к далёкому посёлку,
На звук его натруженных гудков,
По первопутку - санному просёлку,
На крик охрипших к ночи петухов.
И в темноте, снегами осиянной,
И серпиком проснувшейся луны,
Я стал частичкой малою вселенной,
Вдруг ощутив давленье тишины.
Затихло всё: гудки, деревья, лязгот,
Крик петухов и дальний перегон.
Забылась боль от жизни и от тягот,
Лишь тёплый свет струился от окон.
Всё так торжественно, бело и чудно
Переплелось, сливаясь с неземным,
Что мне поверить даже стало трудно,
Что мир когда-то мог бы быть иным. |
