В лиловой дымке тонет солнышко.
Пуст и встревожен океан.
Лишь одинокое суденышко
Взывает к Богу сквозь туман.
Такое хрупкое и жалкое
Над грозной бездною дрожит.
Объятья пьяных волн отталкивая,
К далекой гавани спешит.
Крепчает ветер, волны бесятся,
Срывая с берега песок.
Вверху червяк младенца-месяца
Сосет, желтея, звездный сок.
Какая ночь! Сцепились намертво
Стихии воздуха и вод.
А в небесах все по регламенту –
Светил вершится хоровод.
Гляжу упрямо в тьму кромешную,
Туда, где слабый огонек
Еще недавно бился бешено
И с берега быть виден мог.
Но больше ничего не вижу я.
В такт буре дышит старый дом.
Лишь штора вздрагивает рыжая
От ветра за моим окном.
И жгу я мглу молитвой страстною
В надежде робкой и немой,
Что эти путники несчастные
Вернутся все-таки домой.
Уж утро яркою каёмкою
Позолотило горизонт.
И солнца луч полоской тонкою
Пространство разорвал, и вот –
Открылась взору даль бескрайняя,
Простор ребристого свинца.
Ничто не нарушает правильных
Черт океанского лица.
Так проглотил их или выплюнул
Отбушевавший людоед?
От шторма стихшего и хриплого
Ответа нет. Ответа нет…
А там, где нет ответа верного,
Надежде место есть всегда.
И я вдыхаю вместо нервного,
Сухого «нет» живое «да». |
