Спою-ка песню в честь удачи и свободы.
Пусть подвиг ратный, многократный - оживёт!
Однажды шли по лесу страшные уроды
в какой-то дальний, неизведанный поход.
Я был бы рад вам перечислить их уродства,
но в том и кроется досадный запендык,
что, не имея меж собой хоть в чём-то сходства,
они толпой куда-то пёрли напрямик.
Допустим, были бы у них носы кривые,
так в том и дело, что не все имели нос.
Уроды лезли через заросли лесные -
кто на колёсах, кто и вовсе без колёс.
С клешнями рачьими и щупальцами спрутов,
не сознавая всё убожество своё,
они по лесу шкандыбали почему-то,
как невоспитанное, дикое зверьё.
А где же он, герой, спаситель и надёжа?
Давно уже ему явиться бы пора!
Где богатырь, который что-то сделать сможет
для человечества и всякого добра?
И появился он, как молния во мраке,
сжимая меч и щит, и... (что ещё?) в руках,
"Не прячьтесь, подлые, в кусты и буераки!
Мой героизм вот-вот прославится в веках!"
И тут пошла такая, знаете ли, сеча,
которой в книгах и стихах не описать.
Герой уродов бил, пугая и калеча,
хоть был один, а их - немереная рать.
Он догонял всех тех, кто был не шибко прытким,
рубил с плеча того, кто вовсе был без плеч.
От вражьей крови он давно промок до нитки,
Но продолжал их колотить, и даже - сечь.
И вот, уже "рука бойца колоть устала",
нога устала попирать ряды врагов.
Он мощно плюнул, и исчез - как не бывало,
умчался в даль, ушёл с победой, был таков.
Уроды сделались уродливей, чем были,
но рассудили: "Попривыкнем как-нибудь".
Колёса, щупальца и клешни починили,
и вновь продолжили в неведомое путь.
Идут с оглядкою, страдая от одышки.
И ожидая новых, добрых новостей,
они, уроды, прячут головы в подмышки,
а чемоданы тяжелы от запчастей.
Тут пара строчек для любителей морали,
как через лес идущих с нами сквозь века:
Мы - победим! Но мир улучшится едва ли.
Числом уродство возрастёт наверняка. |
