В деревеньке близ города Киева
Десять хат вдоль дороги кривой,
На плетнях сохнут крынки какие-то,
Полусонный и сытый покой.
На заре босоногие парубки
Гонят стадо бурёнок в луга,
Где трава по колено от паводка,
В сенокос вырастают стога.
На полях – от пшеницы до клевера,
В чернозёме цибуля с арбуз,
Тыквы в рост, что поднимут лишь семеро,
И копчёное сало, как плюс.
Как-то в курень с погодой нахмуренной,
Где сидел атаманом бычок,
Заглянул в вышеванке прокуренной
С хитрым взглядом в очочках хорёк.
Пропустили по стопке за здравие,
За телят и запасы в хлеву.
У хорька вдруг взыграло тщеславие,
«Не хочу на закуску ботву!»
«Там, за лесом, поля с ананасами,
На берёзах бананы растут.
Не податься ли в край папуасовый?
Надоело до чёртиков тут!»
«Эк! Хватил ты», – хозяин набычился -
«В стольном граде кабан – голова».
«Он о дружбе с медведем толдычит всё.
Мол, из леса везет нам дрова».
«Дык, замерзнем зимой без поленьев-то.
Не у каждого норка в земле».
«Что ты так принимаешь болезненно!
Без клыкастого будем в тепле.
Сговоримся с лисой за кордонами,
У нее с косолапым дела.
Отдадим ей полянку за клёнами,
Где малина весною цвела.
Пусть сменяет её на поленницу,
Мы поделим ее пополам.
За дровишки она не полениться,
А не то, отдадим барсукам».
«Погоди, это ж волка полянка-то.
Он с клыкастым давно перетер.
Барсуки, было, рыли землянки там,
Но кабан волку втюхал. Хитё-ёр…»
Накатили еще по стаканчику,
С первачом погутарить легко.
Так всё ясно тут стало станичнику,
И он понял, что любит хорьков.
«Мы с тобой отодвинем кабанчика, -
Гость плескал из бутылки в стакан, -
«Позовем из-за речки тушканчика,
Он известный в лесу интриган.
Не тебе ли, бычку коренастому,
На Крещатике молвить словцо,
Чтоб пинка дали вору клыкастому,
А тебя возвели на крыльцо».
Все сбылось, словно было предсказано.
Вышиванку напялив, бычок
Промычал на крыльце так несвязанно,
Что кабаний давно вышел срок.
Что настала теперь демократия,
И дрова покупать ни к чему,
И что новая шатия-братия
Ананасы насыплет в хлеву.
Зашумели в лесу, закопытили,
Слава братьям и гибель врагам.
Гнать, кто против, из нашей обители,
И бананы раздать по домам.
Пошушукался хорь с рыжей бестией,
Мол, дорога с дровами сквозь лес.
Мы поленца упрячем в предместье,
У тушканчика есть интерес.
Он пришлет грызунов на подмогу нам,
На медведя поставим капкан.
Сдохнет в чаще, цепочкой пристегнутый.
Заманю косолапого сам.
Долго ль, коротко ль тянется времечко,
У медведя малины в обрез.
За дрова от лисы нет ни семечка.
Разозлился и топает в лес.
Там хорек на тропинке извилистой,
Хорохорится - волки в кустах.
Под защитою стаи задиристой
Даже слабый не ведает страх.
«Зря пришел, косолапое чудище, -
И на ветку запрыгнул хорёк, -
«Век живешь, не скопил и на рубище,
До сих пор не завел кошелёк».
Ухмыльнулся медведь этой наглости, -
«Без малины вам дров не видать,
Не взывайте зимой к моей жалости,
Хоть завоет от холода рать».
«Да, тебя мы засыплем поганками,
На берлогу нашлем муравьёв,
Кликнем рейнджеров лучших с берданками,
И поднимем везде дикий рёв».
Засмеялся медведь. Подбоченился.
«Ну, пожалуй, реви, коль здоров.
Только сколько б ни ерепенился,
Не видать тебе на зиму дров».
«Коли так,- хорь, как волк ощетинился, -
Загублю всех твоих медвежат.
Я устрою над ними судилище,
Пусть их шкурки по ёлкам висят.
Не стерпел косолапый угроз таких,
Ломанулся хорька изловить.
Но тот в чащу, да кличет друзей своих,
Что б спасли, а не то будет бит.
В тёмной чаще капкан на цепи стальной,
Под листвой прошлогоднею скрыт,
Прет по чаще медведь, а за ним волчий вой,
Словно ворон над лесом кружит.
С лязгом щелкнули челюсти острые,
Но в капкан угодил серый волк.
У медведя враги были рослые,
Но в сраженьях он с детства знал толк.
За дрова он простил бы обидчикам,
За родню всех порвал на куски.
Не нашел лишь хорька с хитрым личиком,
Вечно прячутся в тень вожаки.
Через день у берлоги лохматого
Собрались делегаты гурьбой.
Пред собою толкают сохатого, -
«Он не тронет тебя. Ты седой.
Попроси, пусть вернет все по-прежнему.
Не нужны ананасы в хлеву.
Будем жить по закону. По-здешнему.
Не меняем свой хрен на халву».
Косолапый простил им молчание,
Ведь могли бы помочь, хоть не звал.
И бычка повели на заклание,
А хорёк ещё ночью пропал. |
