Когда-то я хотел уехать в Россию, чтобы преподавать студентам литературу
и ощущать себя нормальным участником жизни, а не изгоем на Украине,
не быть кем попало: пожарным, строителем, массовиком-затейником, продавцом, контролером электроэнергии et cetera.
Видишь, я и теперь «умничаю», ботаю по латыни,
завистники снова взвились бы до потолка… Но и тем не менее,
любому нужна хоть толика уважения да внимания, верно?
Ты добрую тысячу раз вытерла об меня ноги, родина!
Сотни раз демонстрировала мачехины замашки, обласкивала мошенников и бездарность,
на вереницах баннеров намалевала меня в образе беспризорника, тыкала и озлобляла.
Но и все равно, недолюбленный сын, я люблю тебя, моя мачеха.
И я согласен,
как ни забавно и странно, лечь за тебя на амбразуру, тем более что другого толку,
похоже, тебе от меня не дождаться.
Ведаю, что творю,
поскольку завтра все повторится сначала. Ты обласкаешь мошенников и бездарность,
приблизишь льстивую хитрую сволочь, коронуешь своих графоманов
(только за то, что выбрали украинский, который, поверь, я знаю не хуже),
объявишь национальным сокровищем взломщиков чужой одаренности, стукачей
и мастаков художественного свиста. Они ведь такие, как бы выразиться, сферичные,
а мы с тобой вечно не совпадаем, словно труба и кубик (смайлик).
Тебе снова не хватит мужества, чтобы признать меня и попрощаться с ложью.
(О «Майдане», «героях» и прочем). На том и стоим. Да будет по-твоему, как пожелаешь.
Трудно переть против рожна, нежная родина.
Ни на что не претендую, пасынок твой, пасынок русской поэзии, свой среди чужих,
чужой среди своих, совсем одинокий клоун в манеже.
Но я все равно догадался – с радостью и удивлением – что готов для тебя на многое!
Нет, я не согласен, что ты «понад усе*», поскольку это слегка оскорбляет Бога,
однако и я, как выяснилось, далеко не безнадежен.
Невольно смеюсь, как тот мальчик из сказки, который показывал кровь, торжествуя:
«Глядите, глядите, оно у меня настоящее – сердце!»…
31 августа 2014.
*превыше всего. |
