Когда я анчары в Гвинее валил
(Я был политическим ссыльным),
Напарник меня часто тем изводил,
Что голосом пел замогильным:
"На севере диком, под черной горой,
В краю, что в безверии сгинул,
Лопух, беспощадный немой часовой,
Зловредные ветви раскинул.
Стоит он, тлетворный, в лощине сырой
И все на версту отравляет.
И зебра обходит его стороной,
И цапля к нему не летает.
И лишь человека пошлет человек
В лощину безжалостным взглядом.
Глядишь - тот послушно в дорогу потек...
А утром воротится с ядом,
Монарху добычу отдаст, упадет
БездЫханным трупом на лыки...
А царь этим ядом потом обольет
Ножи, томагавки и пики"...
От песни такой все мертвело окрест.
Напарник стенал, завывая;
И вторил ему ошалевший норд-вест,
С анчаров бананы срывая...
|
