Посвящается Булдакову Александру Кирилловичу, моему деду, погибшему в годы Великой Отечественной войны, под Москвой.
1
Я не верю порой,
что в горниле боёв ещё живы.
Столько наших ребят полегло,
их уже не вернуть.
Окроплённые кровью,
колосятся Российские нивы.
Но нещадно, с надрывом,
продолжаем отмеченный путь.
Замкомвзвода сказал,
что у фрицев большие потери,
в сей окопной войне,
наши пушки стреляют точней.
Мы на нашей земле,
не сломить дух народа и веры...
(Страх вплетается в грудь,
как сорняк, огородный пырей).
Иногда, меж боёв,
по утру, очень странно конечно,
Слышу звон тишины,
предрассветную, жёлтую медь.
Как бывало порой,
Мы гуляли с парнями беспечно,
а теперь не пройдёшь,
Всюду ходит безликая смерть.
С арт. налётом опять
нас пытаются выбить с позиций.
Полетели "грачи",
снова будет атака с небес.
Политрук говорил:
"Мы герои великих традиций,
не отступим назад,
будь хоть чёрт, Вельзевул или бес"...
Вот закончится бой,
и война, непременно, я верю,
будет новая жизнь,
я построю бревенчатый дом.
Но опять в батальоне нас мало,
большие потери,
немчура поливает,
бесконечным, свинцовым огнём...
2
Оборвалась струна,
громким вздохом, простым рикошетом.
Не вернётся солдат,
его вера теперь ни к чему.
Мы погрязли в делах,
разве деды мечтали об этом.
Видно вера теперь,
не нужна, не нужна никому.
Преподносится дань,
сквозь помпезность, лукавые меры.
Мы вандалы войны.
Позабыли отмеченный путь.
Бесконечная ложь,
популизм, подхалимы, карьера.
И в итоге кишит
бесполезная, серая муть.
Нам не нужны тирады,
безликих, пустых обещаний.
Где указы гласят,
о лишениях льгот, как погром.
Вновь атака с "небес".
Обобрать. Боль людских обнищаний.
Будет новая жизнь,
"Не построить бревенчатый дом?"
(Некоторые слова, в моём стихотворении, взяты из последнего письма
деда бабушке, перед боем. В этом бою, он пал смертью храбрых.)
|