Сказал бы речь, да уж увольте,
я стесняюсь,
И красноречье берегу на тот момент,
Когда придётся, в этом я ручаюсь,
Мне перед кем-нибудь держать ответ.
За что или о чём? Не так уж важно:
Акцент хотел бы сделать я на том,
Что думал, и при этом не однажды,
Над вечности вопросом. Дело в том,
Что наша жизнь — всего лишь блажь,
мгновенье,
Иль, если вам угодно, просто сон,
И эти строки есть души ль творенье,
Иль просто знаки,
что имеют белый фон?
Мне как-то выпала далёкая поездка.
Куда? Ей Богу, вспомнить — недосуг.
И, как в купе случается нередко,
В беседе коротать пришлось досуг.
Один мой собеседник был не молод,
Но и не стар: священник средних лет.
Другой — он полдороги
утолял свой голод —
Чревоугодник, фирменный агент.
О третьем говорить пока не буду —
Он молча просидел весь путь,
И лишь в конце о нём я не забуду,
Итоги подводя, упомянуть…
- Так что ж, святой отец, первее было:
Материя иль Дух Святой во тьме? –
Улыбка на губах моих застыла,
- И что главнее, отче, на Земле?
- Ну что ж, ответить мне не сложно.
Ведь тот, кто верит, тот неколебим,
А кто не верит, тот простит, возможно,
Что мы о вере тут поговорим.
На службу Божью в Киеве учился,
Исправным был, Олег-семинарист,
За каждый грех неистово молился,
И чист душою был,
как чистый белый лист.
И лишь граница бытия с небытиём
Вопрос в нём вызывала день за днём.
И вот однажды, он во сне увидел чудо:
Стоит в молитве он у алтаря,
А рядом, вовсе не понять откуда,
Архангел Гавриил. Его узря,
Олег, однако, скрыл и удивленье,
И кроткий страх —
всё ж ангел перед ним —
Пролепетал бессвязное прошенье,
Что б дал ответ тот на вопрос один.
- Вопрос твой мне известен хорошо,
Его мне часто задают в молитвах,
Кто не пресытился, кто не нашёл себя ещё,
Ломает копья кто в словесных битвах.
Вопрос рождаем страхом в темноте,
Слепящим светом дня предвечной ночи,
Шагами гулкими в холодной пустоте —
И тут уж звать на помощь что есть мочи!
Ах, бедны люди! Им страшны метели,
Дожди с грозой, и ветры-ураганы,
Но властию своею вечно пьяны,
Они насилием себе могилу роют,
И только в смерти истину откроют.
Ведь будь богатый ты, иль бедный,
Здоров рукою будь или умом,
Вначале лик увидишь бледный ,
А после станешь пред Судом.
И Суд Его суров, но справедлив,
Коль ты при жизни был благочестив…
.
Когда Олег проснулся, стал сильней:
Вопрос единственный растаял,
как туман,
Ведь Бог — Любовь, а сила только в ней,
Ну а насилие — нечистый блеф, обман.
- Простите, отче, с Вами не согласен, -
Прочавкал жирными губами наш сосед. –
Хоть Ваш рассказ, конечно же, прекрасен,
В семнадцать часто снится всякий бред.
Я был, представьте, тоже романтичен,
Писал стишки про всякую там муть,
Но, слава Богу, (улыбнулся) стал практичен,
Меня теперь уже не обмануть.
Здесь, как я понял, речь зашла о вере,
Так вот: я верю в то, что я живу,
И с маслом хлеб себе, по крайней мере,
Позволить каждый день, пардон, могу.
Ключом универсальным к сейфу жизни
Одни лишь деньги могут послужить,
Ведь их отсутствие сродни, пардон, болезни —
Живи для денег, что б с деньгами жить.
Одна поездка — взял в кредит машину,
Ещё одна — начну копить на дом,
Ведь я, пардон, не верю в дармовщину,
Морали нет — я сам себе закон…
- А как же жить! Бессмертная душа…
- Да нет души, отец! Не существует!
Есть печень, сердце, лёгкие, язык,
Поступки мозг физически литует
Когда здоров, без всяких закавык!
Душа… А дай её потрогать!
Тогда, быть может, буду верить я,
Что мы, пардон, во власти Бога,
А белый свет — святая кисея!
Ну, а пока такого не случилось,
Я, с позволения, вернусь к окорочкам.
И ни к чему мне всякая, там, милость,
Милее хлеб насущный в свой карман…
Продолжив трапезу, он сделался немым ,
Священник углубился в свой псалтырь,
Вновь став семинаристом молодым,
Мечтающим построить монастырь,
А третий — так и промолчал.
Ему на спор наш было наплевать.
Он был простужен и к тому ж устал —
Ему хотелось лечь скорее спать.
А дома — сын, сварливая жена,
За «коммуналку» долг висит давно,
Сосед с бутылкой едкого вина —
Короче, чёрно-белое кино…
Мелькает мир за стёклами вагона —
Я в тамбур вышел, чтобы покурить.
До ночи — три-четыре перегона,
А там — недолго до утра дожить.
Вот эти двое — кто ж из них правее?
Материя иль дух? Так что ж сильней?
Жизнь или смерть — из них-то кто мощнее?
И что из них приходится первей?
Ведь что получим в дар от жизни —
мы не знаем:
Лишь смерть от жизни в дар мы получаем,
И смысл всех слов теряется тогда,
Когда мы думать перестали. Иногда,
Признаюсь, мысли посещают,
(И, появившись раз, не исчезают)
Что всё не вечно — прах вернётся в прах,
Но ручку при письме держу в руках!
Вот и ответ: материя и мысль
В словах моих причудливо сплелись…
(Написано зимой 1993года, отредактировано и
восстановлено в феврале — марте 2006 года
в рамках цикла «Под клетчатым одеялом». )
|