Прежде был я кутила, игрок, вертопрах,
Только как-то в трактире, где пьяный галдёж,
Встретил бледную леди с печалью в глазах,
С голоском, что на пение птицы похож.
Помню я, как движением тонкой руки
Незнакомка к глазам прикоснулась моим,
И струились в тумане волос завитки,
Словно райского ладана благостный дым.
А слова её были как сладкий бальзам,
Что душе моей нёс избавления свет.
С той поры всё брожу я один по дворам
И упорно ищу в темноте её след.
Vision
I have drunken the red wine and flung the dice;
Yet once in the noisy ale-house I have seen and heard
The dear pale lady with the mournful eyes,
And a voice like that of a pure grey cooing bird.
With delicate white hands - white hands that I have kist
(Oh frail white hands!) - she soothed my aching eyes;
And her hair fell about her in a dim clinging mist,
Like smoke from a golden incense burned in Paradise.
With gentle loving words, like shredded balm and myrrh,
She healed with sweet forgiveness my black bitter sins,
Then passed into the night, and I go seeking her
Down the dark, silent streets, past the warm, lighted inns.
|
