Гудят похоронные дроги,
Колесами давят песок.
И есть ли кто на подмогу –
Подправить умерший висок?
Свистят озорные мальчишки,
Орут – газету продать.
О, наглый свист передышки!
И плачет уставшая мать.
Кого сегодня хоронят –
Велик или мал человек?
И коней неспешных не гонят,
И видишь – закончился век,
И снова в кургузом фургоне
Фигляр, комедьянт и поэт.
И коней неспешных не гонят,
И все окончания нет.
И в этом fin d’siecle проворный
Смеется и пляшет фигляр.
Закончился век тот позорный,
Вступает на сцену маляр:
Он красит и ставни, и храмы,
И дрожки, где царь не вязал.
В раю-то одни панорамы,
Фанфары, но адский вокзал
В Сибири, где Бог порыбачил,
Гуляет пастушьей весной.
Fin d’siecle. О, какая удача!
И этот поэт жестяной
Ударит в красивые трубы
И снова послышится туш.
У века кровавые губы
И с глазок закапает тушь.
Вот он, век Двадцатый, с поэтом
Не сладишь никак. Бахрому
Деревьев остригли тем летом,
И я не пойму, почему,
Пока круг времен не закончен,
Рассыпались те времена.
И дрожки усталый погонщик
Все гонит. И плачет жена.
21 апреля 2010 года
|
Вот он, Двадцтый, с поэтом... так по моему лучше и по образу и в смысле соблюдения размера..
Ваш А.Н.