Страда уборочная, летний вечер, поле,
Запарился, да и комбайн мой устал,
А завтра рано вновь вставать, работы море,
Перекусив, я лег и задремал.
Вдруг слышу, кто-то медленно крадется,
Глядь, девица передо мной стоит,
Ты кто красавица? И что тебе неймется?
Она же смотрит возбужденно и дрожит.
Вот это бедра! Вот это ягодицы!
Да, Лопес рядом с нею, табурет!
Ну все при ней, грудь, талия, ресницы,
Короче полный секс ассортимент.
И с удивлением, но вежливо спросил я,
- Кто ты и что здесь делаешь одна?
Ответила девица, - я вампирша,
Добавив скромно, - и очень голодна.
Я кровосос в десятом поколении,
Любитель и знаток гемоглобина,
И погулять сегодня в настроении,
Не без кокетства, - а зовут меня Альбина.
Очаровательной улыбкою обворожила,
В глазах ее вдруг загорелись огоньки,
Дыханием пьянящим, голову вскружила,
И обнажила белоснежные клыки.
Стан ее кошкой изогнулся в лунном свете,
И стало страшно мне аж до мозгов костей,
Жизнь пронеслась перед глазами как в карете,
И затрясло как от программы новостей.
Я обомлел от гипнотического взгляда,
И крик мой в диком ужасе застыл,
Но ласково она шепнула мне. – Не надо,
Не дергайся, угомони свой пыл.
Горящий взгляд любительницы пососать,
Меня вдруг как-то странно возбудил,
И я за груди спелые вампиршу хвать,
На рожь колхозную бесцеремонно повалил.
Я стал срывать одежду с ее тела,
И словно липку, планомерно, оголял,
Она, же растерявшись, обомлела,
Так нагло с ней никто не поступал.
Но наслажденью уступив приоритет,
Исчезла эта каверзная спазма,
И тишину прорезал как стилет,
Крик ее в волнах бурного оргазма.
Луна июльская ехидно, ухмылялась,
Шумел камыш и головой качал,
Лягушек кваканье у речки раздавалось,
И лишь комбайн, понимающе молчал.
Между стыдом и страстью разрываясь,
Девятым валом пронеслась по телу дрожь,
И тайну девичью скрывать не собираясь,
Вовсю, под нами, колыхалась рожь.
Она как бешенная, жадно отдавалась,
И кровь неслась по венам кипятком,
А за рекой гармошка надрывалась,
И девки терли сладкую слезу платком.
В истошных криках тишина взрывалась,
Да! Так вампирша может лишь любить!
И мне уже чихать было на то,
Что она может в пламенном азарте укусить.
Ночь пронеслась со страстным упоеньем,
В глазах ее все таял, таял лед,
Любовь пространство жгла с остервенением,
И в брызгах сладких источала нежный мед.
В объятьях жарких время пролетело,
Пропели петухи, настало утро,
И от стыда заря чуть не сгорела,
Когда застала ее наша камасутра.
Меня теперь Альбинка обожает,
Работает дояркой и со мной живет,
Кровь больше не употребляет,
А после секса молоко парное пьет. |
Я так не умею.
С улыбкой,ОЛьга