Не направился в гавань родимую тонкий луч,
Не коснулся сияньем ни платья, ни белых плеч.
Только море и девушка слушали радость туч.
Тихой песней летела высОко чужая речь.
Корабли обрели на чужбине прощенье тем,
Кто ребёнком церковную жизнь не сумел понять.
Всё, что пело в луче, унеслось навсегда, совсем,
Но ушедшие вовсе не вправе Врата менять.
Пусть, усиленный куполом, плачет церковный хор,
Сладкий голос из мрака – усталым покой сулит,
Но Причастные тайнам другой разведут костёр,
И не вспомнят о тех, кто в далёком краю забыт…
© Copyright: Виктор Дванольодинвосем |
