Однажды купил я конфеты,
Решил, никому не отдам,
Пусть остаются голодными дети,
Слопал один все пять килограмм.
Как всё это ничтожно и глупо,
Как всё это ужасно и жалко,
Мне так стало плохо, как будто до пупа
От ротоглотки засунута палка.
Пролистал я программку для ящика,
Ну а там сплошная политика,
Тело взвыло до каждого хрящика,
Я превратился в противного нытика.
Я попытался песни послушать,
Да уши очень быстро завяли,
Вновь возжелал я покушать,
Конфеты в желудок, видать, не попали.
Я приоткрыл свой холодильник,
Чужого-то холодильника нет,
Там нашёл я только будильник
Да остатки проклятых конфет.
Погрыз я немного будильник,
Не позарясь на этот пакет,
Я обглодал стрелки и винтик –
Не очень-то калорийный обед.
И я побрёл на диван удручённый,
Что же мне делать и как же мне быть?
На смерть голодную я обречённый,
И не на что больше продукты купить.
Пришли бы гости ко мне со с едою,
Смог бы тогда я подольше прожить,
Так и заснул я, влечённый мечтою,
И бутерброды с сыром стал снить.
Летали по небу гусиные стаи,
Ощипанны сразу и без потрохов,
Мимо меня порося пробегали,
Обжарены были с обоих боков.
Покрыты деревья мясными ветвями,
Батоны растут прямо из-под земли,
Картошка с морковкой варятся сами,
Сардельками все кусты обросли.
В речках уже тушится рыба,
Сыплется с неба зимний салат,
И пролетают блинчики типа
«Сметанно-ветчинно-икорный снаряд».
Тут я проснулся, залитый слюною,
В тот миг, подушку когда доедал,
Мы рождены всё сделать едою,
Я б на надгробье своём написал.
В желудке скребло, как будто напильником,
Вот навалилась какая беда,
Я осторожно шагнул к холодильнику,
В котором когда-то хранилась еда.
И я открыл волшебную дверку,
Дрожа коленями слабеньких ножек,
Смотрю, на пакете с конфетами мелко
Написано: «для оскопленных кошек»…
Счастье есть – его не может не быть,
Счастье есть – вот настоящее счастье,
А несчастье – это не есть,
Вот, где, поверьте, несчастье. |
