НИКОЛАЙ БРЕДИХИН
ЛЮБОВЬ НА БАРРИКАДАХ
Верлибр
Твои слова
Слепят и обжигают.
Я после них
Не вижу ничего.
Не знала я,
Что так бывает:
Чтоб слово
Опьяняло, как вино.
Я плачу
От бессилья и отчаянья.
Как мне хотелось бы,
Обняв тебя,
Достать из глубины секрет,
Которым ты владеешь,
Таланта своего не зная,
Не ценя.
Так что же? Зависть
Меня плакать заставляет?
Смеешься ты: «Я не поэт,
И быть им не желаю.
Зачем романтика,
Когда есть правда бытия?»
Но в чём она? В той злобе,
Что рычит на баррикадах,
Брызжа слюною?
Нет, эта правда – не моя.
Ты бредишь Элюаром
И Бодлером,
Превер – твой бог
На все лета и времена.
Читая их, я понимаю мало:
Любовь хрупка, жестока, безнадёжна?
Нет, нет, тут не любовь,
Тут я сама.
Лишь я. Сама.
И боль моя.
Потом ты начинаешь
Напевать романсы,
Совсем не те, что знаю я.
Мелькают имена: Рубашкин, Лещенко,
Вертинский, Бикель, Козин.
Ах, как таинственно и сокровенно
Звучат они,
Растапливая лед вокруг меня.
Твои слова… Tes mots.
В них нет ни мук, ни боли, ни стенаний,
Столь характерных для моих потуг.
Но почему
Небрежно брошенные строки
Взрывают вдруг, сметают
Злость, пустоту и сон,
Царящие вокруг?
Опять твой смех: «О, Господи, о чём ты?
Слов подобных не бывает!»
***
Мы приближались. Рвали уши
Свист, гогот, крики, адский шум.
Вокруг не лица – маски, хари.
Кинжалили, до сердца проникая,
Сверкающие ненавистью глаза.
В руках дубинки, кирпичи, кастеты.
Я поняла, что люди эти
Не для бесед, для битв и драк одеты.
Ты высветил вдруг на смартфоне
Картину - «Свободу,
Ведущую народ на баррикады».
Спросил: «Слабо вот так?
Или кишка тонка?
Тут посложней задачка будет:
Не всколыхнуть людей, а образумить.
Найдутся нужные слова?»
Я усмехнулась: «Кто я?
Уж точно не Эжен Делакруа!»
- Пошла бы, но не понимаю:
Здесь не свобода, черный передел.
- Что ж, ты права,
Россию-матушку опять
Назначил в клочья изодрать
Злой чей-то рок.
- А что народ?
- Молчит народ. Урок не впрок.
Ты вдруг собрался, спохватился:
«Все! Ты посмотреть хотела?
Теперь скорее! Или поздно будет!
Нам нужно срочно уходить».
Но я как в ступоре застыла.
Одно мгновенье, но его хватило:
Нас обтекли со всех сторон.
Тебя ударили, свалили.
Затоптали. Я НЕ МОГЛА
Вернуться, нес вперед поток.
Меня взметнуло вдруг
Над самою толпою.
Что впереди, что позади -
Кромешный ад,
Но впереди щиты,
Дубинки, каски, пули,
А сзади: женщины, дедули да бабули,
И те, что с ненавистью в глазах.
Ещё одно мгновенье,
Хватит ли на сей раз?
Я бросила, но не в молчанье,
В пустоту:
«Свобода стоит жизней,
Но не стоит горя!»
Поднялся рев,
Ах, Боже, как я их взбесила!
Настолько, что глаза закрыла:
Ведь жизнь одна. И рядом. Нет. Тебя.
***
Что я могла? Букетик белых лилий
Зажат в руке, убогая фигурка.
«Молчать нельзя! Молчать нельзя!» -
Услышала я вдруг внутри себя.
И я заговорила. Про горе матери,
Что не дождётся сына
С проклятой стычки этой,
Про слёзы девушки, что не увидит жениха.
Ах, мало вам? А мой любимый,
Которого вы растоптали?
Его слова, что не услышит мир?
Я говорила, говорила,
Себя не слыша.
Вдруг молчанье,
Над всем: толпою, ненавистью, рыданьем
Неслись слова. Мои слова.
А может. Оттого.
И тишина. Такая.
Что я.
Уже на небесах?
2014 год. |
