Иду по берегу нетрезвым иноходом,
Ночь проглотила праздные огни,
На плечи падают свинцовым небосводом
холодные ноябрьские дни.
Когтём дерёт лицо ветрище вредный,
Становятся хмельные волны круче,
И тонет память в непогоде этой,
Цепляясь за разорванные тучи.
Я не был раньше волком одиноким,
Я верил в кипарисовый покой,
Когда сентябрь бархатный далёкий
бросал нас в охлаждающий прибой.
Потом ты вызывающе и броско
роняла капли с томного лица,
А я смотрел на бледную полоску
на загорелом пальце от кольца.
Я был уверен --- оно рядом где-то,
Зажато чемоданною утробой;
Дырявая курортная монета,
Цинично проштампованная пробой.
Я знал и ничего не мог поделать,
Когда дарил охапку влажных роз,
Когда Луна перемещала наши тени,
Блуждая между серпантином звёзд.
В седьмое небо я тогда поверил,
Я сам с собой разучивал Бостон,
И вот записка аккуратная под дверью
осенним умирающим листом.
Неровным почерком холодный текст и дата...
И, словно под расстроенный аккорд,
Танцуют буквы кавалькадой вороватой,
Болтая что-то про аэропорт.
И вновь с волною, перламутровой подружкой,
Смотрю, как розой распускается Восток,
И улетает перемётною кукушкой
вручённый ветру накрахмаленный платок.
..............................................
Теперь я знаю, как пытать умеют годы;
Когда во времени затерянный покой
ноябрьским нетрезвым иноходом
встречает вновь и вновь седой прибой... |
БЛАГОДАРЮ, ОЛЕГ! С уважением. Сергей
А это давным-давно было... Но, однако, честная, не выдуманная история. У-у-у-у, ... где-то середина девяностых. 
БОЛЬШОЕ ВАМ СПАСИБО!
