С грустью твоей перепутаны вьюжные тени,
Под сквозняком монотонно вздыхает свеча.
Что-то нашептывал на ухо Дух Откровений,
Крылья свои аилетами свесив с плеча.
Что-то шептал о судьбе и мечте невозможной,
Где-то, где солнце в огонь обращает закат.
Грустно застыли в углу опустевшие ножны,
Напоминая, что нет нам дороги назад.
В красном вине затаилась тягучая горечь.
И в тихой келье звук плача слышнее стократ.
Все решено, и с судьбою бессмысленно спорить.
Так суждено, и потерян апостольский град.
Платье монаха навечно заместо кольчуги,
Твердой руке не почувствовать силу меча.
Где утешенья искать? Не в себе, не друг в друге…
Лишь на столе так размеренно тает свеча.
Рыцарским белым плащом занавешены звезды,
А за стеною беснуется, воет зима.
Дух горько шепчет: «Вернемся, покуда не поздно…»
Но декорации: «Франция. Тампль. Тюрьма?»
Горечь. Тоска разрывает надежду до стона.
Ты засыпаешь, спиной привалившись к стене,
Чтобы потерянный Орденом Храм Соломона
Снова увидеть в бредовом горячечном сне. |