В уезде Н-ском, в захудалой деревушке,
где тягость жизни облегчает лишь погост,
влачил судьбу свою Егор Малушкин,
что от рождения имел спинной нарост.
Он с малолетства не имел ни в чем удачи,
он сиротою был и счастья не видал,
он даже барину достался так, в придачу
к трем рысакам, что тот удачно сторговал.
Егора стоимость в балансах проходила
нулями круглыми, так что же тут жалеть,
и по спине его без устали ходила,
раба дороже, сыромятной кожи плеть.
Но к этим малостям давно Егор Малушкин
горбом привык и наказаний не страшился.
Не их избавить он просил, когда в церквушке,
простершись ниц пред алтарем, Богу молился.
Егор молился исступленно: Боже! В чем
перед тобой я страшно провинился?!
Зачем не статен я и не широк плечом,
а только низом славно уродился?!
Зачем лицом я не благообразен,
за что мне доля: крестьянин и крепостной?
Ведь будь помещик я, хотя и безобразен,
мне не пришлось бы тешиться рукой.
Мне двадцать лет, а женщин я не знаю.
Их, видя прелести, терплю немилости
и вечерами с мыслью грешной засыпаю
оставить свет в его постылости.
Молю тебя об отношениях с бабёнкой,
пусть завалящей, естество бы лишь унять,
а если нет, пошли мне волю. Я с котомкой
пойду любовь искать. Готов я все отдать!
Молчал Господь. Ему ли до сношений
его рабов, тем более пропащих,
тех, что трясутся над копейкой подношений,
моля на сто рублей из злата, настоящих.
Но где Господь теряет, ищет Сатана.
Давно известны стороны медали.
Егору, слева, слышен шепот: Дам сполна,
возьму за то, как ни с кого не брали.
Хочу развлечься я с тобой, давно мне скучно.
Иди из храма, здесь кресты меня гнетут.
Претят мне ладан, лики Господа подручных...
Вопрос готов я обсудишь, только не тут.
Желая, свидишься со мной без промедленья
у старой мельницы. В спокойствии воды
пруда зеркального увидишь отраженье
облика нового, приняв мои труды.
Страх одолев, Егор пришёл. Служивый Бес
смотрел пытливо, морщась, тёр пятак копытом,
затем чихнул и твердо молвил: Тёмен лес,
а твой темнее ум, хоть школа и открыта.
Я ведь наслышан, что твой барин либерал,
своим крестьянам разрешил образованье.
Но ты немного потерял, когда не брал
церковно-приходского малознанья.
Хочешь в страну, что Англией зовется?
Они хвалятся: Вековые в нас устои...,
а ты, Егор, там сможешь всех, кто шевельнётся,
но есть одно моё условие простое:
за каждый миг, в объятьях проведённый,
ты сто иных отдашь мне с возвращеньем,
не преступив черты, не нами подведённой.
Если согласен ты, займемся превращеньем.
Егор кивнул поспешно и сглотнул комок,
что в горле встал от страха и волненья.
Бес усмехнувшись, произнёс: Ну и видок.
Не мудрено, что ты для баб предмет гоненья.
Тут и создателю ошибки не поправить,
задачка та ещё. Хотя, если на год...
И брось бояться, на тебе мне не ославить
своих умений. Тут же видно наперёд.
Что ни сколдую, будет лучше, чем от Бога
тебе досталось при рождении твоем.
Зажмурь глаза. Теперь открой. Пройдись немного.
Да, хорошо все удалось. Глянь в водоем.
Есть у тебя на год всего, что пригодится:
приличный облик, чуть ума и все манеры,
да денег куча. Но, где будешь находиться,
не разглагольствуй о вопросах веры.
Она разнится с православной. Все обряды,
что с ней навязаны, не помнит Бог и сам.
Остерегайся, коль увидишь тех наряды,
кто под органный звук шлёт души к небесам.
Судить за Бога - "дар", но тех умений
не занимать им. Хоть, по своему, умны,
они страшны незыблемостью мнений,
да тем, что рвением спасать других полны.
Не удивляйся, что толкую я о Боге,
хоть не Ему служу. С Хозяином их в ряд
поставил замысел один. Верят в народе
что Сатана гоним? Наивен этот взгляд.
Да и кому же гнать его? Не вся ведь сказка
опубликована в божественных страницах.
Они равны собою! Хочешь ли подсказку?
Двуликий Янус в двух телах, не в лицах.
Между Хозяином и Богом не приметна
порою разница. Душ оспорим итог,
коль тем, кто Господу молился безответно,
Хозяин дал, что Бог им дать не мог.
Расход на Них один, но разные проводки
одной и той же круговерти вечных душ.
В их постоянстве и скрывается загвоздка,
- попеременно рвем мы и теряем куш.
Лишь поначалу присуждал Бог Ад бессрочно,
- душа на вечность к мукам обрекалась.
Затем Он стал их амнистировать вдруг срочно
и отбирать у нас всех тех, кому досталось.
Было подмечено, что в осужденье души,
те, что давно в Аду, уж свыклись с наказаньем.
Как Бог прознал про то? Мы вычисляли уши,
а Он смеялся, - Я - Вершина Знанья!
Душ дефицит добрался даже в Небеса.
Их треть уже, копченных, вертится по кругу.
Геенны огненной срок вечен в словесах
только псалмов поповских. Говорю, как другу.
Когда гореть, кипеть в котлах не стало мукой,
когда душа настолько свыклась с болью,
что ей любая пытка наша стала скукой,
переводить дрова в кострах нет смысла боле.
И то не факт, что Рай - спасение души.
Чтобы вершить до бесконечности дела,
приноровился Бог в Эдеме свет тушить,
ловить в потемках души и вселять в тела.
Так никого из них не оскорбишь отбором.
Ведь все равны они, блаженные, в Раю.
Проблем хватает у Него, а ты - с прибором.
На миг отвлекся Он, - попомнить мать твою.
Вот потому-то часть решения вопросов
взвалил Хозяин добровольно на себя.
И не сказать, что кто-то тут остался с носом.
Они и ссорятся, и мирятся, любя.
Что-то увлекся я, не старость ли причиной.
Ведь у тебя мозги разбухли, словно тесто.
Иди, Егор, но помни, что личину
утратишь ровно через год ты в этом месте.
Туманной мглистостью встречал его вокзал.
Егору Англия престранной показалась:
Всем не понятно было, чтоб он ни сказал.
Там был коряв, а тут стал нем, как оказалось.
Долго перстом Егор указывал в багаж,
но ничего не мог он объяснить им толком.
Он, только чудом как-то, нанял экипаж,
затем устроился в мотель, уж воя волком.
Он проклинал судьбу нескладную свою,
но видно бесом уготован был сюрприз:
в его мозгу всплыло туманно: Ай лов ю!,
а вслед за этим, странно: Гив, ми, плиз.
Неясных фраз вдруг прояснилось назначенье.
Егор, умом чуть поднапрягшись, обнаружил,
что даже чай он может заказать с печеньем,
но попросил доставить в номер ужин.
Он принял ванну и, набросив лишь халат,
встал перед зеркалом, затем уселся в кресло,
но даже мыслями он не был виноват,
что в позе той было заметно это место.
С негромким стуком в номер женщина вошла
и, расставляя с ужином посуду,
Егора промах она взглядом вдруг нашла
и разложила на столе осколков груду.
Экскьюз ми, мисс - он подскочил. Она же: "Плиз,
ай вонт ту тейк" сказала, пала на колена,
в руки взяла и поглотила жадно низ,
из плоти мягкой сотворив полено.
Он на секунду, лишь одну, сдержаться смог,
чтобы успеть запечатлеть в уме картину.
как уже бурный подступил итог,
неотвратимостью похожий на лавину.
Женский восторг сменился на мгновенье
печалью легкою, пока не осознала:
в руках своих она готовое к сраженью,
как прежде сильное, орудие держала...
Под утро думала: Безумная затея,
когда, совсем не открывая карих глаз,
боялась чувствами достигнуть апогея,
взывала к Богу и дышала через раз.
Отличий в вере, их обычаев, привычек
он не учил теперь и прежде их не знал,
а потому замужних католичек
за разведённых женщин принимал.
Но, несмотря на то, что ошибался
Егор в их истинном семейном положении,
на удивление легко он добивался
их благосклонности и их расположенья.
И наблюдал Егор процесс прелюбопытный:
Женщины, сняв с себя покровы одеяний,
приобретали больше облик первобытный
не наготою, а животностью желаний.
Их поведение разнилось непременно:
та в верховой езде вела себя отлично,
та больше классику любила, под Шопена,
а той желанно было всё, что не привычно.
Он на балах блистал и в кабаках кутил,
он не разборчив был (не то происхождение),
со светской львицей, как и с горничной, крутил
романы бурные, ища в них наслаждений.
Мужи английские воспитаны и горды,
и дерзких денди, что за женами влачатся,
не бьют они, как русские, по морде,
на жен имея предпочтенье обижаться.
Но всё же битым был Егорушка однажды.
Тогда, стремясь к очередной победе,
он в ресторации с намёками отважно
пристал к одной, довольно знатной леди.
Лакей холеный, твердо взяв его под руку,
отвел к парадному и, молча, наглеца
с крыльца спихнул, добавив, лишь от скуки,
коленом в зад, не тронувши лица.
Но чтоб вы думали? Егор уже с известьем.
Письмом надушенным порадовал посыльный.
Леди лишь в свете неприступны, а в поместьях
труд задают собою просто непосильный.
Когда не принял муж в жене своей участья,
поздно ли, рано ли, но жажда чувств и плоти
ее, однажды хоть, толкнут на случай счастья
их утолить в бесхитростной работе...
В движеньях грелся Альбион холодный,
менялись вместе с простынями лица,
любовь и жизнь текли рекою полноводной,
Егору часто даже мнилось: Это снится.
Хоть засыпал всегда под утро, утомлённым,
и никогда он не бывал один в постели,
за целый год любви прелестниц распалённых
один пинок имел, и ни одной дуэли.
Утех любовных насладившись чередой,
скопив о них воспоминаний груз бесценный,
Егор собрался было загодя домой,
чтоб в срок явиться к Бесу непременно.
Ему мечталось, как до срока он успеет
капризной барыней попользоваться всласть,
и как в родной своей округе он сумеет
на тех, кем был гоним, проверить свою власть.
Припоминал он васильковые глаза
Маланьи юной, проживавшей по соседству,
и вдруг желал, чтобы о нем её слеза
текла ручьями, омывая раны сердца.
То он жениться вдруг мечтал на Евдокии,
жених которой, Пантелей, забрит в солдаты,
но, как к посадке его поезд объявили,
Егор услышал слева шепот: Ну, куда ты?
Наш уговор с тобой на год был заключён,
но говорил тебе я: там ты можешь всех ....
А на Руси ты колдовством не обречен
быть дворянином и при том иметь успех.
Хоть родословные туманны у потомков,
что избегают знать доподлинных корней,
но все описаны их ветви, до обломков,
в досье жандармском на родившегося в ней.
Там вдруг возникнуть: Вот он я, породист!,
не представляется возможным. В сей же час
по канцелярии какой-нибудь уродец
донос отправит. Ему - рупь, тебе - Приказ.
В сибирской каторге жизнь кажется обузой.
Русь - не Европа, доски нар боками мять.
Если домой, то, к избежанию конфуза,
досрочно вынужден ты облик поменять.
Притом, недавно вышел царский манифест.
Не крепостной, Егор, ты боле крестьянин.
А с крепостничеством забыт и твой арест,
ты хоть и беглый, но такой ты не один.
Десятки тысяч вас, бегущих от Руси,
татар число давно разбавили в Крыму.
Давай домой на раз, два, три... Иди, проси
надел земельный. Я участие приму.
В родном обличье, лишь услышав цифру "Три",
Егор ступил, страшась, на барское подворье,
А Бес шептал ему: Поджилки не тряси.
Что государь, что чёрт - имелось бы подспорье.
Своей ли волею твой барин за реформы?
За год отсутствия в Сибирь не шлет, ругая.
Пусть соблюдает нужную проформу,
Но жизнь теперь пошла совсем другая.
Он сожалеет, что не запрещал ученье
и расплодил тем умников крестьян.
Попа и дьяка обругал за их усердье,
а сам теперь наливки пьет и часто пьян.
Пять сотен душ он прикупил до манифеста
и счастлив был, но вскорости, узнав,
что разорен, стакан избрал тем местом,
куда тоску излить и в безрассудство впал.
Устрою так я, чтобы он заговорился.
Пашни надел размером в тридцать десятин
будет достаточен? Что рот твой приоткрылся?
Закрой его, а то... Давно уж я один...
Ему за землю будешь ты платить оброк.
Через два года, денег применив остаток,
ты ее выкупишь. Обоим будет прок.
Тебе землица, - барину - достаток.
Да, черт, вернее - Я! Чуть не забыл!
Насчет условия. Сочти, Егор, мгновенья,
сколько любился с англичанками да был
в объятьях их. Здесь казус, без сомнений.
Мы Преисподней всей считали, не сходилось.
Сам Сатана искал и как нашел просчет,
Развеселился так, как Вакху и не снилось,
а там списал и мизерный наш счет.
Премного милых ты сумел познать
различных женщин, всяких возрастов.
А на себя тебя тянуть смогла лишь б...дь,
та, что в мотеле не искала лишних слов.
Тебя толкали от себя, не обнимали.
Боязнь размеров, видно. Счастье в том твоё,
что и ты сам не мог хвататься женских талий,
наперевес держа орудие свое.
Сейчас в расчете мы, но всем конец один.
Как будет Суд, тогда и разберемся,
кто ты и чей, да кто твой будет господин,
а до того - ни вверх, ни вниз. Не прикоснемся.
Спинным горбом, я справки наводил,
ты награжден не Богом, повитухой,
так что сниму его, чтоб прямо ты ходил.
К чему слеза? Ты улыбнись до уха.
Маланью помнишь ли? Добро пока ничьё.
А с этой девкой ты, Егор, зажил бы славно.
У нас, чертей, на баб особое чутьё.
Женись на ней, она супругой будет справной.
Ну, мне пора, Егор! Есть свежие намётки.
Старинных действ я вижу новый результат.
Не истрепав сапог, тьфу, бог, копыт, подмётки,
заполучу с других долги.
До встречи, брат! |
