Напраслина
За спиной прожигает бредовой бедой,
Колченогим отростком бархан ковыряет…
Замирает полуднем расплавленный зной,
На спине крестоносной недобро играет
Ядовитого золота слизь.
Желтизна…
Обернись!
Одинокий дичок-
паучок.
Поцелуй
За поверхностью моря в расселинах скал
Мы, как рыбы, вздохнём под водою запретно.
Акваланги сорвём.
Кто-то, кто-то искал…
Не нашёл…
Не пришёл…
И спасибо за это.
И кружит напряжение над головой,
Всё – о скалы в шлепках.
И распластана пена.
Поцелуемся?
Но глаз прозрачный и злой…
Зеленеет лицо…
Поцелуй от мурены.
Ответчик или издержки системы
Ох… небо повесткой закрыто,
убогим стандартным листком:
«Явиться»… к большому корыту
по-свински подрывших твой дом? –
Закону нелепому чуждый,
из шаткого дома бредёшь
перед вопрошающей чушкой
плести в оправдание ложь.
И, праведно ложью измучась,
обратно – свиньёю свинья,
кляня человечую участь
и небо с овчинку кляня.
Дежавю
Неспокойно душе и темно,
хоть и люди за стенкою рядом.
Кто глядит на меня сквозь окно
проникающим пристальным взглядом?
Что там - образ ли вечности, знак
невидимки ль под ветром ноябрьским,
чей ничейный навязчивый зрак
заревою окрасился краской,
я - игрушка ли, кукла ль его,
он ли мне соглядатай заглавный?
Посмотрю за окно. -
Никого.
Ничего...
А присутствие явно.
Цена
Когда под ночь восходит небо,
Величьем звёзд лишая сна,
Мои земные быль и небыль,
Какая этому цена?
Ах, сколько новых «монтекристо»
И юных шлюх в моём окне…
В цене убийцы. И юристы.
Лишь звёздный вечер не в цене.
Одарения
Богу дали совсем немного. –
Крест, возвысившийся до срока.
Три гвоздя… дабы знали меру.
И копьё от легионера.
|