Осень, кутаясь в шифон тумана,
млечным телом ёжится жеманно,
пальцами прозрачными иззябшими
утончённо задевает клавиши
в глубине душевной невесомости,
ледяной пронизывая моросью
тёплое, едва-едва прикрытое,
бьющее разорванными ритмами
на пределе, молча, но отчаянно
от прикосновения случайного.
За стеклом не сказанной осталась
мелочь, незначительная малость,
но покалывает словно иглами
сыгранная видимость идиллии,
точно, подетально и по правилам
пастораль, посыпанная гравием,
и надежда, что не всё потеряно,
дозой кислорода по артериям,
сокровенной жаждой осязания,
всё и вся прощающей заранее.
|
