Иней потом зимы проступил на камнях,
Испятнав Большой Каменный мост.
Город прошлое прячет в январских тенях,
Словно в шаль, завернувшись в зюйд-ост.
На лепнине небес солнце блеклым мазком,
Тусклым бликом сгоревшей свечи.
А напротив Кремля возвышается дом,
Цвета пепла из недр печи.
Век двадцатый устроил чумы званый пир,
Шрам оставив на теле Москвы.
Сколько страха и слез помнят стены квартир,
Сколько кухонной тихой молвы…
Начиналось с Ягоды, а дальше пошло
Круговертью ответственных лиц…
И с тридцатых годов слышно эхо шагов,
Отлетавших с его половиц.
25.01.2012 |
