Бит кнутом и дран клещами за нос,
Заклеймён железом огневым...
По горам и долам я скитаюсь
С кистенём стальным.
Был я ратник и служил отменно,
А награда - клещи да подвал
За какой-то бунт и за измену...
Точно не узнал...
Убежал. Угнал коня гнедого,
Он теперь единственный мой друг..
Ни купца не милую лихого
Не царёвых слуг...
Я разбойник. Бешеный уродец.
Не признала б даже мать сама...
Глупый обрусевший инородец
Страшный как чума.
Слава велика среди народа,
Мамки деток мной страшат своих.
За меня назначил воевода
Сотню золотых...
Не ворую я по курным избам,
Веселюсь свободен и неслаб...
По ночам своим разбойным свистом
Я пугаю баб...
Только не за тем, чтоб веселиться
Чёрною рискую головой,
Я гуляю близко от столицы
С думою одной:
Там, в столице - чудный красный терем,
В нём, царю с царицей всех милей,
Тёплый, чистый, розовый младенец
Царственный кровей.
Ров глубокий и стена глухая,
Стража грозная стоит у теремка.
Берегут, лелеют, укрывают
Царского сынка.
Подкрадусь негаданно-нежданно,
Лишь потом откроется беда:
Перебита бравая охрана,
Колыбель пуста...
Царь-отец с ума сойдёт от горя,
Поседеет царская жена...
Не догонит резвая погоня
Изверга меня...
Всколыхнёт молва проклятьем вечным.
Мрачной думой будет жить дворец,
Что наследник продан, изувечен,
Съеден, наконец...
Я в глухих лесах его сокрою,
Диким мёдом, волчьим молоком
Выкормлю и выхожу его я.
Будем жить вдвоём.
Дни пройдут, он станет славный отрок.
Будет он наездник и стрелок,
Мы вдвоём легко смогли б на сотню
Наскочить врасплох...
Жизнь в глуши нам по сердцу придётся
И ему я буду за отца.
Он привыкнет к скорбному уродству
Моего лица...
И придёт ему пора такая:
Я в столицу приведу его.
Царь с царицей быстро угадают
Сына своего.
Божией отметиною мечен
Их наследник, их красавец-сын...
Будет он потом на царство венчан.
Я уйду один.
Мне не нужно горького прощенья,
Я б ему вовеки не был рад.
Мне б одно явилось утешеньем
Всех милей наград:
Будет знать он, что несправедлива
И обидна для его людей
Боль клейма лихого и невинно
Вырванных ноздрей... |