Уходил напролом, унося на рогах головную,
Уходил от заливистых, волнами льнущих борзых...
Эта сука вела всю охотничью свору вплотную,
Всю погоню вела вдоль загонной лесной полосы.
И когда опрокинулась ночь над его стороною,
И в далёкой дали егеря протрубили отбой,
На звериной тропе он, устало мотнув головою,
Сбросил выжлицу рьяную под ноги перед собой.
Ощетинилась псина, в упругий собравшись комочек,
И затихла, почуяв доселе неведомый страх,
И раскрыла навстречу глаза свои, полные ночи,
И луна заструилась в тоскливых собачьих глазах.
И не видел он глаз изумлённей, испуганней, чище...
Постоял, будто вспомнил о чём-то. И в тихую тьму
Он враскачку ушёл, победивший и неотомстивший,
Как судьбой великаньей и велено было ему. |