Той девушки, рождённой в январе,
С изящной и точёною фигуркой,
Уже полдня так не хватает мне –
Она вчера растаяла Снегуркой.
Зачем я у камина согревал
Голубоватый иней длинных пальцев?
Зачем огонь в бокалы наливал,
Ей предлагая выпить за скитальцев?
Скитальцы мы на снежности равнин,
Распараллелены пути и чувства,
Но нас накрыла, словно пласт лавин,
Интимность стихотворного искусства.
Каштановые локоны волос
Ожив, струили грусть на белый свитер…
Жемчужины её холодных слёз
Зачем я жарким поцелуем вытер?
Развеян дым от дамских сигарет,
В кармане джинсов пачка чуть примялась…
Опять - один, опять – анахорет,
И только льдышка в лужице осталась.
Качает Вифлеемская звезда
Крещенский холод в снежной колыбели,
И ель, ещё не снятая с креста,
Грустит у не расстеленной постели.
Шекспировское «Быть, или не быть?»
Застыло навсегда немым вопросом.
Растаяла, её не проводить…
А за окошком – минус двадцать восемь.
25 января 2010 года, г. Харьков |