ЖИЗНЬ ВОЖДЯ. 10. Разведка Сталина

.



РАЗВЕДКА СТАЛИНА. ВЕРСИЯ А.Б. МАРТИРОСЯНА
_______________________________________________________________________________________________________________

Прежде, чем перейти к освещению и анализу событий на фронтах Великой Отечественной войны советского народа против немецко-фашистских захватчиков и роли  И.В.Сталина в этой войне, закончившейся победой советского народа над германским фашизмом, следует рассмотреть два аспекта предшествующих вероломному нападению Гитлера на СССР.

Это работа дипломатических служб СССР и советской разведки непосредственно в предвоенный период, и действия «пятой колонны» в советском генералитете.
Структура советских спецслужб –  чрезвычайно интересная тема для исследователя любого уровня. Но мы не будем приводить в качестве примера беседу А.Мартиросяна в объеме большем, чем это требуется для ответа на вопрос – был ли готов Сталин к внезапному нападению «союзников», какие контрмеры им были предприняты и что помешало вождю дать адекватный отпор агрессору в первые дни и недели войны.

Демократические СМИ слюной изошли, повторяя на все лады о «отчаянные попытки» советского (и не только) разведчика Рихарда Зорге «предупредить» Сталина о готовящемся нападении. Такого рода предупреждений было предостаточно. И все же…
Но, дадим слово историку.

=================================================================

…Особенно характерно это было для разведок, потому что функционально все разведки выполняли одни и те же задачи. Как раньше писали в постановлениях правительства и Политбюро: «В целях своевременного вскрытия интервенционистских планов империалистических держав…» Но «личная разведка» вскрывала их по тем каналам, по которым другие разведки этого сделать не могли или не всегда могли. Эти каналы никогда не имели отношения ни к Коминтерну, ни к компартиям… В основном опирались на агентурные каналы в рамках деловой, финансовой и политической элиты - на людей, которые были далеки от советских, тем более коминтерновских дел. Агентура была именно там - в элите.

– Почему вы так уверены?

– Потому, что уровень информированности был просто невероятный! Я даже представить себе не мог, что такие вещи могли быть известны советскому руководству сталинского периода… Кстати, как я понимаю, именно этим объясняется столь непонятное для окружения поведение Сталина в какие-то определенные моменты.

– Например?

– Самый хрестоматийный пример - поведение Сталина накануне начала Великой Отечественной войны. Известно, что до 24 мая 1941 года он вел себя относительно спокойно, хотя и разрешил переброску армий к западным границам из глубины страны. И вдруг 24 мая Сталин произносит на Политбюро: «В ближайшее время мы подвергнемся внезапному нападению со стороны Германии!» Да еще и открыто сказал, что этим делом дирижируют Англия и США. Заявление прозвучало на заседании расширенного состава Политбюро - при Тимошенко, Жукове и прочих. После этого последовали всякие команды в округа, и началось движение… С одной стороны, причина такого заявления кроется в том, что незадолго до этого разведка НКГБ доложила Сталину строго документальные данные о том, что с 22 мая график воинских перевозок вермахта переводится в режим максимального уплотнения. Так на языке германского генштаба назывался график отсчета времени «Х». С другой же стороны, Сталин даже документальным данным верил не сразу. Тем более когда это касалось вопросов войны и мира. Уж слишком тяжелые последствия могли быть в случае мгновенного доверия к разведывательной информации. Естественно, что последовала проверка по каналам «личной разведки». И когда та тоже подтвердила сей факт, Сталин и произнес на Политбюро те самые слова.

–  По-моему, у нас принято считать, что Сталин был спокоен вплоть до 22 июня, верил Гитлеру и больше всего боялся провокаций…

– Поверьте, всю получаемую информацию Сталин проверял вплоть до каждого сегмента, каждого слова, в самом прямом смысле до последней закорючки. Полагаю, никто спорить не будет, что разведывательная информация по вопросам войны и мира автоматически предполагает соответствующую реакцию высшего руководства страны, в том числе и в плане «игры мускулами», то есть войсками, в том числе и на границе.

–  Если начать подобную «игру» не вовремя, можно здорово «подставиться»…

– Конечно! Это та реакция, оборотной стороной которой могут стать обвинения в агрессивности. Вот откуда проистекало его недоверчивое отношение к разведывательной информации и боязнь провокаций. Это не психоз, не пренебрежение к разведке и ее информации, которые без устали приписывают Сталину. Надо четко понимать: на нем ведь лежала беспрецедентная, колоссальнейшая ответственность за судьбу страны и государства, за судьбу советского народа. Слишком много было желающих уничтожить дотла Советский Союз – в их числе и наши будущие «союзники» по антигитлеровской коалиции, те же Черчилль, Рузвельт и их ближайшее окружение, подавляющее большинство из которого страдало неизлечимой патологией в форме оголтелой русофобии и антисоветизма. Да и сами они не очень-то скрывали это. Особенно тот же Черчилль. Так что Сталин был просто обязан держать ухо особенно востро и все проверять досконально. А что касается провокаций, то он и здесь был прав. Гитлеровцы-то, как впоследствии выявилось, вплоть до 22 июня горько сетовали, что Сталин и СССР не дают ни малейшего повода для обвинений в агрессивности, дабы Германия под этим предлогом могла оправдать свое нападение на Советский Союз.

– То есть, скажем так, вариант «Гляйвиц» - повторение в каком-то виде знаменитой провокации с захватом радиостанции на германо-польской границе, с чего началась Вторая мировая война, - на этот раз у Гитлера не получился?

– Не получился. Хотя имейте в виду, что у нас практически неизвестно о том, что и в ночь с 21 на 22 июня война началась с провокаций гитлеровцев. На отдельных участках границы гитлеровские диверсанты применяли огнестрельное оружие еще в два часа ночи, пытаясь спровоцировать пограничников и регулярные воинские части на ответный удар по германской территории до официально утвержденного времени нападения на СССР. Так что правота Сталина в этом вопросе абсолютна. И не надо по этому поводу иронизировать. Нет повода.

– Ну а по поводу тех же англичан - мол, они хотели столкнуть СССР с Германией… Возможно, и хотели, но ведь реально для этого ничего не сделали!

– Вы ошибаетесь. Сталин знал практически все, что они делали, дабы сорвать любые договоренности о ненападении между Советским Союзом и Германией - даже на этапе предварительного зондажа перед заключением договора о ненападении. Мало кому известно, что еще до заключения советско-германского договора о ненападении от 23 августа 1939 года – еще 20 марта – в структуре британской разведки МИ-6 было создано Управление специальных операций (УСО). И с того же момента британская разведка вплотную занялась провоцированием немцев на нападение на СССР, а чуть позже, уже после заключения договора о ненападении, и провоцированием СССР на нападение на Германию. А что творили так называемые будущие «союзники» весной и летом того же 1939 года?! Они только тем и были заняты, что разрабатывали планы, как втянуть СССР в войну с Германией, на развязывание которой все время толкали и Гитлера. Причем занимались этим не только политики, но и генштабовские комиссии Англии и Франции.

– Откуда это известно?

– Сталин своевременно узнавал обо всем, что за рубежом замышляли. Только англо-французские генштабовские комиссии соберутся – он уже на следующий день, максимум через сутки, имеет все материалы. Кстати, хотя я и знал об этом от Константина Мефодиевича, открытую информацию пришлось разыскивать в английских источниках - долго пришлось искать, но, слава Богу, нашел… Эти материалы приведены в двух моих книгах – очень интересно, что и как они мыслили. Но то, что они замышляли тогда, простите, ни в каких парламентских и даже просто цензурных выражениях не описать - настолько это было подло, гнусно и варварски. Судите сами. Вот что они замышляли, исходя из тех документов, которые добыла «личная разведка» Сталина:

1. Секретный меморандум британского МИДа от 22 мая 1939 года, направленный правительству Франции. В меморандуме открыто признавалась нецелесообразность заключения тройственного пакта о взаимопомощи между Великобританией, Францией и СССР, зато совершенно четко было прописано, что «в случае войны важно попытаться вовлечь в нее Советский Союз».

2. Секретный доклад британского министра по координации обороны лорда Чэтфилда от 27 мая 1939 года об итогах проходивших в апреле – мае 1939 года секретных англо-французских штабных переговорах (на уровне генштабов). В этом докладе черным по белому и с невероятной циничностью англо-французские генштабовские деятели откровенно показали, как они намерены проигнорировать свои же гарантии безопасности Польши: «Если Германия предпримет нападение на Польшу, то французские вооруженные силы займут оборону по линии Мажино и будут сосредоточивать силы для наступления на… Италию»?! Что же касается Англии, то она, видите ли, «сможет осуществить эффективное воздушное наступление в случае… если в войну вступит Бельгия»?! То есть совершенно открыто расписались, что выданные ранее гарантии безопасности Польше являлись преднамеренным обманом последней! Зато «в случае войны важно попытаться вовлечь в нее Советский Союз»! Они, значит, будут отсиживаться и сосредоточиваться неизвестно для чего, а СССР – иди и отдувайся за них!

3. Запись секретной беседы от 29 июля 1939 года политического деятеля Великобритании Родена Бакстона с влиятельным германским дипломатом - сотрудником службы дипломатической разведки германского МИДа Т. Кордтом. Содержание этой беседы свидетельствовало о том, что Англия намеревалась осуществить «польский вариант» Мюнхенской сделки с Гитлером. То есть сдать ему «в аренду» территорию Польши для нападения на СССР в обмен на очередной пакт о ненападении с Германией, ради чего Бакстон от имени правительства Англии наобещал прекратить идущие в то время переговоры о заключении пакта о взаимопомощи с СССР, начатые под давлением Москвы. Проще говоря, Великобритания намеревалась по аналогии с Мюнхенской сделкой отдать Польшу Гитлеру, дабы тот получил бы наконец столь желанный для него плацдарм для нападения на СССР в лице Восточной Польши. То есть именно тот плацдарм, с которым фюрер и его генералы еще на рубеже 1936-1937 годов открыто увязывали грезившийся им успех в блицкриге «Дранг нах Остен». Одновременно такой же вариант готовился и для прибалтийских государств-лимитрофов.

Ну а завершилось это тем, что именно Черчилль гарантировал Гитлеру полную безнаказанность однофронтового разбоя вплоть до 1944 года! И - ну ведь это ж надо было до этого додуматься! - у Черчилля «хватило ума» проболтаться об этом советскому послу Ивану Майскому, о чем свидетельствует запись в его дневнике от 4 сентября 1941 года. Да и после нападения Германии на СССР так называемые «союзники», мягко выражаясь, вели себя не самым приличным образом, но это уже