ЖИЗНЬ ВОЖДЯ. 5. Миф о голодоморе.

.



ЖИЗНЬ ВОЖДЯ. КОЛЛЕКТИВИЗАЦИЯ. МИФ О ГОЛОДОМОРЕ.
_____________________________________________________________________________________________________________

Вопрос о «голодоморе» периодически поднимают руководители и их ангажированные СМИ  на Украине. Да и как обойтись без российских «зверств», пусть даже и более, чем восьмидесятилетней давности, если за газ платить ох! как не хочется, а хочется российский газ воровать, перепродавать и попутно обвинять Россию во всех смертных грехах чуть ли не со времен существования Речи Посполитой?

Россия тоже «талантами» богата. Истые демократы из кожи вон лезут, лишь бы лягнуть лишний раз Сталина и его время, головокружительные успехи советской власти в этот период.

И делается это потому и только потому, что мерзавцы, возомнившие себя «борцами за правду», прекрасно осознают, что не дай бог вернется Россия к единственно возможной для ее нормального существования модели государственного устройства – и болтуны отправятся заниматься общественно-полезным трудом не слишком, впрочем, производительным, но что возьмешь с паршивой овцы?

Достаточно точные цифры об урожае зерновых в России в 1929-1923 годах опубликованы в 10 главе книги первой «Советская цивилизация» С.Г. Кара-Мурзы. Этого автора трудно упрекнуть в симпатии к коммунистам в целом и лично к И.В. Сталину в частности. К его оценке событий начала 30-х годов в России мы еще вернемся.

Однако представляется целесообразным сначала ознакомиться с мнением непосредственных  очевидцев и участников событий в России начала 30-х годов прошлого столетия. Попутно зададим себе вопрос – не потому ли выдающийся советский писатель М.А.Шолохов то и дело подвергается злобным нападкам со стороны «исследователей» демократического толка – вплоть до обвинений его в литературной бездарности и плагиате, что книги Шолохова  «Тихий Дон» и «Поднятая целина» с почти документальной точностью подкрепленной мастерством художника рисуют картину действительной, а не мнимой жизни России – пусть даже и на ограниченной ее территории бывшего Войска Донского? И никаких тебе конфеток-бараночек и румяных гимназисточек, столь любимых поклонниками творчества Никиты Михалкова?
Но, обратимся к документам…
 
ПЕРЕПИСКА  М.ШОЛОХОВА И  и И.СТАЛИНА О РАСКУЛАЧИВАНИЕ  

М.А.Шолохов – И.В.Сталину. 4апреля 1933 г. Станица Вешинская.                                                          
т. Сталин!
Вешенский район, наряду со многими другими районами Северо-Кавказского края, не выполнил плана хлебозаготовок и не засыпал семян. В этом районе, как и в других районах, сейчас умирают от голода колхозники и единоличники; взрослые и дети пухнут и питаются всем, чем не положено человеку питаться, начиная с падали и кончая дубовой корой и всяческими болотными кореньями. Словом, район, как будто ничем не отличается от остальных районов нашего края. Но причины, по которым 99% трудящегося населения терпят такое страшное бедствие, несколько иные, нежели, скажем, на Кубани.
Прошлые годы Вешенский район был в числе передовых по краю. В труднейших условиях 1930 - 31 гг. успешно справлялся и с севом и с хлебозаготовками. О том, как парторганизация боролась за хлеб, красноречиво свидетельствуют цифры роста посевных площадей. Посевная площадь по колхозно-единоличному сектору: 1930 г. — 87 571 гек., 1931 г. — 136 947 гек., 1932 г. - 163 603 гек.

Как видите, с момента проведения сплошной коллективизации посевная площадь выросла почти вдвое. Как работали на полудохлом скоте, как ломали хвосты падающим от истощения и устали волам, сколько трудов положили и коммунисты и колхозники, увеличивая посев, борясь за укрепление колхозного строя, — я постараюсь — в меру моих сил и способностей — отобразить во второй книге "Поднятой целины". Сделано было много, но сейчас все пошло насмарку, и район стремительно приближается к катастрофе, предотвратить которую без Вашей помощи невозможно.

Вешенский район не выполнил плана хлебозаготовок и не засыпал семян не потому, что одолел кулацкий саботаж и парторганизация не сумела с ним справиться, а потому, что плохо руководит краевое руководство. На примере Вешенского района я постараюсь это доказать.

...Но т. к. падающая кривая поступлений хлеба не обеспечивала выполнения плана к сроку, крайком направил в Вешенский район особого уполномоченного т. Овчинникова (того самого, который некогда приезжал устанавливать "дополнительную" урожайность)... Овчинников громит районное руководство и, постукивая по кобуре нагана, дает следующую установку:
"Хлеб надо взять любой ценой! Будем давить так, что кровь брызнет! Дров наломать, но хлеб взять!"

Отсюда начинается и "ломание дров"...
Установка Овчинникова — "Дров наломать, но хлеб взять!" — подхватывается районной газетой "Большевистский Дон". В одном из номеров газета дает "шапку": "ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ, ЛЮБЫМИ СРЕДСТВАМИ ВЫПОЛНИТЬ ПЛАН ХЛЕБОЗАГОТОВОК И ЗАСЫПАТЬ СЕМЕНА!" И начали по району с великим усердием "ломать дрова" и брать хлеб "любой ценой".

К приезду вновь назначенного секретаря РК Кузнецова и председателя РИК'а Королева по району уже имелись плоды овчинниковского внушения:
В Плешаковском колхозе два уполномоченных РК, Белов и другой товарищ, фамилия которого мне неизвестна, допытываясь у колхозников, где зарыт хлеб, впервые применили впоследствии распространившийся по району метод "допроса с пристрастием". В полночь вызывали в комсод, по одному, колхозников, сначала допрашивали, угрожая пытками, а потом применяли пытки: между пальцев клали карандаш и ломали суставы, а затем надевали на шею веревочную петлю и вели к проруби в Дону топить.

В Грачевском колхозе уполномоченный РК при допросе подвешивал колхозниц за шею к потолку, продолжал допрашивать полузадушенных, потом на ремне вел к реке, избивалпо дороге ногами, ставил на льду на колени и продолжал допрос.
В Лиховидовском колхозе уполномоченный РК на бригадном собрании приказал колхозникам встать, поставил в дверях вооруженного сельского, которому вменил в обязанность следить за тем, чтобы никто не садился, а сам ушел обедать. Пообедал, выспался, пришел через 4 часа. Собрание под охраной сельского стояло... И уполномоченный продолжал собрание.
На первом же бюро РК новый секретарь РК поставил вопрос об этих перегибах. Было записано в решении бюро о том, что такие "методы" хлебозаготовок искажают линию партии. Об этом на другой день узнал Овчинников, приехавший из Верхне-Донского района (он работал особоуполномоченным по двум районам: Вешенскому и Верхне-Донскому), и тотчас же предложил секретарю РК: "О перегибах в решении не записывай! Нам нужен хлеб, а не разговорчики о перегибах. А вот ты с первых же дней приезда начинаешь разговоры о перегибах и тем самым ослабляешь накал борьбы за хлеб, расхолаживаешь парторганизацию, демобилизуешь ее!"

И рассказал исключительно интересный случай из собственной практики; случай, по-моему, проливающий яркий свет на фигуру Овчинникова. Передаю со слов секретаря РК Кузнецова и ряда других членов бюро РК, которым Овчинников этот же случай рассказывал в другое время.
"В 1928 г. я был секретарем Вольского ОК Нижневолжского края. Во время хлебозаготовок, когда применяли чрезвычайные мероприятия, мы не стеснялись в применении жесточайших репрессий и о перегибах не разговаривали! Слух о том, что мы перегнули, докатился до Москвы... Но зато целиком выполнили план, в крае не на плохом счету! На 16 Всесоюзной партконференции во время перерыва стоим мы с т. Шеболдаевым, к нам подходит Крыленко и спрашивает у Шеболдаева: "А кто у тебя секретарем Вольского ОК? Наделал во время хлебозаготовок таких художеств, что придется его, как видно, судить". — "А вот он, секретарь Вольского ОК", — отвечает Шеболдаев, указывая на меня. "Ах, вот как! — говорит Крыленко. — В таком случае, товарищ, зайдите после конференции ко мне". Я подумал, что быть неприятности, дал телеграмму в Вольск, чтобы подготовили реабилитирующие материалы, но после конференции на совещании с секретарями крайкомов Молотов заявил: "Мы не дадим в обиду тех, которых обвиняют сейчас в перегибах. Вопрос стоял так: или взять, даже поссорившись с крестьянином, или оставить голодным рабочего. Ясно, что мы предпочли первое". После этого Крыленко видел меня, но даже и словом не обмолвился о том, чтобы я к нему зашел!"

Естественно, что после истории с решением о перегибах РК закрыл глаза на все безобразия, которые творились в районе, а если в особо исключительных случаях и говорили по поводу перегибов, то так глухо, как из воды. Решения выносились больше для очистки совести, не для проработки на ячейках, а для особой папки, на всякий случай.

После отъезда Овчинникова в Верхне-Донской район работой стал руководить Шарапов.
...О работе уполномоченного или секретаря ячейки Шарапов судил не только по количеству найденного хлеба, но и по числу семей, выкинутых из домов, по числу раскрытых при обысках крыш и разваленных печей. "Детишек ему стало жалко выкидывать на мороз!
Расслюнявился! Кулацкая жалость его одолела! Пусть, как щенки, пищат и дохнут, но саботаж мы сломим!", — распекал на бюро РК Шарапов секретаря ячейки Малаховского колхоза за то, что тот проявил некоторое колебание при массовом выселении семей колхозников на улицу. На бюро РК, в ячейке, в правлении колхоза, громя работавших по хлебозаготовкам, Шарапов не знал иного обращения, кроме как "сволочь", "подлец", "кусок слюнтяя", "предатель", "сукин сын". Вот лексикон, при помощи которого уполномоченный крайкома объяснялся с районными и сельскими коммунистами.

До чистки партии за полтора месяца (с 20 декабря по 1 января) из 1500 коммунистов было исключено более 300 человек. Исключали, тотчас же арестовывали и снимали со снабжения как самого арестованного, так и его семью. Не получая хлеба, жены и дети арестованных коммунистов начинали пухнуть от голода и ходить по хуторам в поисках "подаяния"...
Исключение из партии, арест и голод грозили всякому коммунисту, который не проявлял достаточной "активности" по части применения репрессий, т.к. в понимании Овчинникова и Шарапова только эти методы должны были давать хлеб. И большинство терроризированных коммунистов потеряли чувство меры в применении репрессий. По колхозам широкой волной покатились перегибы. Собственно то, что применялось при допросах и обысках, никак нельзя было назвать перегибами; людей пытали, как во времена средневековья, и не только пытали в комсодах, превращенных буквально в застенки, но и издевались над теми, кого пытали. Ниже я приведу краткий перечень тех "способов", при помощи которых работали агитколонны и уполномоченные РК, а сейчас в цифрах, полученных мною в РК, покажу количество подвергавшихся репрессиям и количество хлеба, взятого с момента применения репрессий.

По Вешенскому району. 1. Хозяйств — 13 813; 2. Всего населения— 52 069; 3.
Число содержавшихся под стражей, арестованных органами ОГПУ, милицией, сельсоветами и пр. — 3 128; 4. Из них приговорено к расстрелу — 52; 5. Осуждено по приговорам нарсуда и по постановлениям коллегии ОГПУ — 2300;