Поговорим о совести, друзья. Уверяю вас, для обитателей такой французской (а может и итальянской!) территории как «fabula» это будет не бесполезным время-про-ВЕД-ением. Думаю каждый согласится, что нет ничего более важного в нравственном положении любого человека, чем то, что мы называем совестью. Она – солнце нравственного сознания (Г. Гегель). Нет ни одно человека без совести. Во всяком случае, никто не хочет выглядеть без-совестным на глазах у всех. Правда, голос совести может звучать так приглушенно, что его бывает едва слышно.
Совесть – внутренний судия нашей свободы. Ею осуждается, прежде всего, то, что имеет отношение к нам самим, ибо «для чего моей свободе быть судимой чужой совестью» [1Кор. 10: 29].
Источник совести в том, что дело Закона Божьего у каждого человека запечатлено в его сердце [Иер. 17: 1; Рим. 2: 15] или, как возвещает пророк Иеремия, «дам им сердце, чтобы знать Меня, что Я Господь» [Иер. 24: 7], «вложу законы Мои в мысли их, и напишу их на сердцах их; и буду их Богом, а они будут Моим народом» [Евр. 8: 10].
Чувство стыда тем отличается от совести, что оно всего лишь чувство, т.е. непосредственное переживание прошлого опыта и потому стыдящийся нередко сам не отдает себе ясного отчета в том, чего он стыдится. В этом смысле со-Весть не есть только идущее изнутри чувство вины (стыд), но и, в той же мере, точное знание и связанное с ним, обращенное на самое себя, переживание (Со-Знание) того, что задуманное или содеянное мной расходится с требованием Закона Божьего.
Повиноваться следует по совести, а не только из страха наказания [Рим. 13: 5], потому что сознание праведности, мотивированное соответствующим внутренним состоянием человека, или, как говорят, чувством сердца, нравственно более возвышенно, чем сознание, мотивированное какими-либо внешними обстоятельствами (например, страхом наказания). Боязнь неосознанная, не ведающая «чего» и «почему», есть тревожное состояние «страха в темноте». «Страх в свете» есть ясное сознание своего истинного положения и своей вины. Такой страх есть совесть.
Совесть – это внутренний барьер для путей и замыслов зла. Отвергнуть совесть – значит потерпеть кораблекрушение в вере [1Тим. 1: 19], ибо таинство веры хранится в чистой совести [1Тим. 3: 9]. Чем сильнее вера человека, чем сильнее его христианская любовь, тем выше и ярче сияет солнце его нравственного сознания, его совесть.
Совесть – внутренний судия нашей свободы. Ею осуждается, прежде всего, то, что имеет отношение к нам самим, ибо «для чего моей свободе быть судимой чужой совестью» [1Кор. 10: 29].
Источник совести в том, что дело Закона Божьего у каждого человека запечатлено в его сердце [Иер. 17: 1; Рим. 2: 15] или, как возвещает пророк Иеремия, «дам им сердце, чтобы знать Меня, что Я Господь» [Иер. 24: 7], «вложу законы Мои в мысли их, и напишу их на сердцах их; и буду их Богом, а они будут Моим народом» [Евр. 8: 10].
Чувство стыда тем отличается от совести, что оно всего лишь чувство, т.е. непосредственное переживание прошлого опыта и потому стыдящийся нередко сам не отдает себе ясного отчета в том, чего он стыдится. В этом смысле со-Весть не есть только идущее изнутри чувство вины (стыд), но и, в той же мере, точное знание и связанное с ним, обращенное на самое себя, переживание (Со-Знание) того, что задуманное или содеянное мной расходится с требованием Закона Божьего.
Повиноваться следует по совести, а не только из страха наказания [Рим. 13: 5], потому что сознание праведности, мотивированное соответствующим внутренним состоянием человека, или, как говорят, чувством сердца, нравственно более возвышенно, чем сознание, мотивированное какими-либо внешними обстоятельствами (например, страхом наказания). Боязнь неосознанная, не ведающая «чего» и «почему», есть тревожное состояние «страха в темноте». «Страх в свете» есть ясное сознание своего истинного положения и своей вины. Такой страх есть совесть.
Совесть – это внутренний барьер для путей и замыслов зла. Отвергнуть совесть – значит потерпеть кораблекрушение в вере [1Тим. 1: 19], ибо таинство веры хранится в чистой совести [1Тим. 3: 9]. Чем сильнее вера человека, чем сильнее его христианская любовь, тем выше и ярче сияет солнце его нравственного сознания, его совесть.
Г.Х.
а почему в среднем роде? 
это я написал, всё же, с точки зрения буддиста или иудея какого-нить...
(
