Ну а Мусоргский бухал или роль алкоголя в литературном творчестве

  Я думаю, что ни для кого из завзятых книгочеев не секрет, что из творчества почти любого писателя можно сделать выводы о его пристрастиях и я бы сказал некоторых слабостей.

 Больше того, некоторые из них умудряются даже мстить своим неблагодарным возлюбленным, но эту тему я опускаю, как не этичную. Итак пристрастия и патии литераторов в свете их творчества,..

  Буду нескромным и начну с себя. По моим книгам легко сделать вывод, что я не чужд кулинарии вообще и вкусно поесть в частности, достаточно вспомнить «Парабеллум и беляши» или «Военно-полевой гуляш».

   Но вот что я заметил у многих гораздо более маститых чем ваш покорный слуга  авторов, так это благостное описание процесса потребления алкоголя, причем с такими деталями и такой любовью, что сразу видно что человек сам в этом участвовал и не без приятствия.

Начнем с Джека Лондона, а точнее с его рассказа – «Джон Ячменное Зерно», ну таки настоящий самоучитель, как с лимонада перейти на пиво и дальше. А уж эта цитата из романа «Сердца трех», Просто сочится любовью к виски:

- "Три звездочки", самое лучшее виски! - в наступившем молчании провозгласил Педро Зурита, показывая на торговую марку. - Понимаете, у гринго не бывает плохого виски... Одна звездочка означает, что это виски очень хорошее; две звездочки - отличное; а три звездочки - великолепное, замечательное, лучше быть не может. Уж я-то знаю. Гринго - мастаки по части крепких напитков. Наша пулька их не устроит.
- А четыре звездочки? - спросил Игнасио; голос его звучал хрипло от водки, глаза маслянисто блестели.
- Четыре звездочки? Друг Игнасио, четыре звездочки - это либо мгновенная смерть, либо вечное блаженство.

Ну то что в Южных морях и на Аляске беспрестанно пьянствуют джин, это уже секрет полишинеля

У Бушкова Сан Саныча, на всех планетах и во всех дворцах рекою льется Келимас, Кабанья и Оленья кровь, Дугарское розовое и прочие элитные напитки, короче наш человек.

   А история с бутылкой опять же виски, описанная великим Джеромом:

«Мы спросили, не случилось ли чего, и Гаррис сказал:     - Лебеди.     Оказывается,  наша  лодка была причалена возле гнезда лебедей, и, после того  как  мы  с  Джорджем  ушли,  прилетела самка и подняла скандал. Гаррис прогнал  ее,  и она скрылась и вскоре возвратилась со своим мужем. По словам Гарриса,  он  выдержал  с  этой  парой  лебедей  настоящую битву. Но в конце концов  храбрость  и искусство взяли верх, и он обратил их в бегство. Спустя полчаса  он возвратились  и  с  ними  еще  восемнадцать  лебедей.  Судя по рассказу  Гарриса,  сражение  было  ужасно.  Лебеди  пытались вытащить его и Монморенси  из лодки и утопить. Он четыре часа героически отбивался и подшиб всех лебедей, и они уплыли, чтобы умереть спокойно.

    - Сколько, ты говоришь, было лебедей? - спросил Джордж.

    - Тридцать два, - сонно ответил Гаррис.

    - Ты только что сказал - восемнадцать, - заметил Джордж.

    -  Ничего подобного, - проворчал Гаррис, - я сказал двенадцать. Ты что,

думаешь, я не умею считать?

    Истинную  правду  об  этих лебедях мы так никогда и не узнали. Утром мы спрашивали  об  этом  Гарриса,  но  Гаррис  сказал:  "Какие  лебеди?"  -  и, по-видимому, решил, что нам с Джорджем это приснилось.

    О,  как  приятно  было после всех наших испытаний и страхов чувствовать себя  в безопасности на лодке! Мы с Джорджем основательно поужинали и охотно

выпили  бы грогу, если бы могли найти виски. Но мы не нашли его. Мы спросили Гарриса,  что  он  с ним сделал, но Гаррис, видимо, не понимал, что означает слово  "виски"  и  о  чем мы вообще говорим.»

Ох уважал Джером Клапка Джером этот предмет

 Ну а Алексей наш Николаевич Толстой… В его великой книге Петр Первый, керосинят через страницу, термины водка, вино, пиво и.т.д. встречаются в романе больше двухсот раз, впрочем граф и не скрывал своей не чуждости к застолью

А в Гашековском Швейке тоже потребляют много и избирательно, и пан Ярослав пишет о предмете со знанием дела и я бы сказал с нежностью. Алкогольная палитра, начиная с пьяного фельдкурата, бутылкой коньяка выпитой на глазах у подпоручика Дуба, под видом железистой воды и кончая бутылкой рома с надписью чернила, играет всеми цветами алкогольной палитры. Тут пожалуй Гашек, А.Н. Толстого в списочном плане переплюнул… Помните как  ротмистр ставит жандарму "диагноз" по выхлопу - "ром, контушовка, "черт", рябиновка, ореховка, вишневка и ванильная", профи блин! (Это я про Гашека) Или вот из любимого…

«- Я  понимаю,-- изливался фельдкурат,-- если человек пьет благородные напитки, допустим, арак,  мараскин  или  коньяк,  а ведь  я  вчера  пил можжевеловку. Удивляюсь, как я мог ее пить? Вкус отвратительный! Хоть бы это вишневка была. Выдумывают люди всякую мерзость и пьют, как воду. У этой можжевеловки ни вкуса, ни  цвета,  только  горло  дерет.  Была   бы   хоть   настоящая можжевеловая  настойка,  какую  я однажды пил в Моравии. А ведь вчерашнюю сделали на каком-то древесном спирту  или  деревянном масле...  Посмотрите, что за отрыжка! Водка -- яд,-- решительно заявил он.-- Водка должна быть натуральной, настоящей, а  ни  в коем  случае  не  состряпанной  евреями  холодным  способом  на фабрике. В этом отношении с водкой дело обстоит, как с ромом, а хороший ром-- редкость... Была бы под рукой настоящая  ореховая настойка,--  вздохнул  он,-- она бы мне наладила желудок. Такая ореховая настойка, как у капитана Шнабеля в Бруске»
А грандиозная и жизнеописующая фраза из «Трудно быть Богом» АБС…

«А дон Тамео, наблевал на пол, поскользнулся и упал головой в камин» или
«Отец Кабани сплюнул на пол и зашаркал под столом ногой растирая»

Согласитесь, не будучи очевидцами и участниками, трудно сваять столь яркие образы.

  Три мушкетера, старины Дюма, без бутылки по моему даже на двор не ходили. Анжуйское, Шампанское и.т.д. Прямо таки водопадом во всех томах, Атос вон чуть не спился из за любви автора к описаниям возлияний.

Я даже не говорю про наше всё – Пушкина Александра Сергеевича, там чуть не в каждом произведении то фужерчик другой шампанского, то как в Руслане и Людмиле, вообще алкогольная оргия.

В толпе могучих сыновей,
С друзьями, в гриднице высокой
Владимир-солнце пировал;
Меньшую дочь он выдавал
За князя храброго Руслана
И мед из тяжкого стакана
За их здоровье выпивал.
Не скоро ели предки наши,
Не скоро двигались кругом Ковши,
серебряные чаши
С кипящим пивом и вином.
Они веселье в сердце лили,
Шипела пена по краям,
Их важно чашники носили
И низко кланялись гостям.



Кстати, ну а Мусоргский бухал!